Праздничный коридор. Книга 2

– А я уже приняла решение, и оно совпадает с твоим. Ты разве не заметила, что их в доме нет? Я ищу новую прислугу, в том числе нянечку для нашей крошки. Тебе нужна физическая помощь, и не думай мне возражать.

Людмила позвонила через две недели. Зося глянула на определитель мобильника и сразу решила, что обязательно позволит Пименовой высказаться, но снова через запись на диктофон. На этот раз голос Пименовой взрывался от гнева и негодования:

– Дрянь, сволочь! Ты, гадина, зачем меня подставила с этим кафе? Я твои долги за всю свою жизнь не смогу отработать. Предупреждаю, если ты в течение двух дней не вернешь деньги банку, то с тобой разбираться будет Полтава. Он тебе покажет, где раки зимуют! В первую очередь он башку отвернет твоей девчонке, потом мальчишке, и в последнюю – тебе. Чтобы ты смогла налюбоваться на трупы своих детей. Тебя я, пожалуй, пристрелю сама. Ты не забыла, что у меня оружие, зарегистрированное на твоего папочку? Получится, что папик застрелил свою неразумную дочь за непослушание. Ты меня поняла? У тебя два дня! Да, у меня есть в запасе еще одна идея – я встречусь с твоей новоявленной мачехой и расскажу этой чистенькой профессорше из Москвы о своих отношениях с господином Чарышевым. Посмотрим, что она скажет по этому поводу. Вот теперь все. Думай быстрее!

Зося похолодела от охватившего ее ужаса и отвращения. Сколько злобы, ненависти и подлости. А как же разговоры о любви к своему крестнику? Клялась в церкви, что станет духовным наставником Санечки, а сейчас готова убить? Что ж, Людмила, пора тебя остановить! Зося позвонила Андрею Полтавскому и попросила его приехать к ней домой. Андрей появился у Чарышевых в этот же день. Зося пригласила его в кабинет отца и прикрыла дверь:

– Андрюша, я ценю Ваше стремление к сохранению безупречной репутации, которую требует Ваша ответственная работа в мэрии, а поэтому говорить будем без свидетелей.

Зося включила диктофон.

– Скажите, вам знаком этот голос?

– Да, – ответил удивленный Андрей, – Людмила Пименова, Ваша бывшая подруга и помощница.

– Андрюша, почему бывшая?

– Она рассказала, что за недостачу в кафе, Вы уволили ее с работы. Недостачу взыскали через суд с нее, и сейчас она лишилась всего своего имущества. Судебные исполнители описали квартиру вместе с мебелью и оборудованием, машину и счет в банке. Но, как оказалось, после реализации всего имущества за ней еще остается солидная сумма долга и ей грозит принудительное трудоустройство, куда-нибудь дворником или уборщицей в ЖЭК. Это все, что я знаю, с ее слов.

– Понятно! А сейчас послушайте настоящую историю падения Пименовой в нищету. Записано во время наших с ней телефонных разговоров. Пригласила Вас сюда, потому что не хочу, чтобы ее речь услышали чужие уши – много теплых слов она сказала и о Вас. Именно Вашими руками она собирается убить моих детей. Слушайте!

Зося включила диктофон с момента начала разговора с Людмилой. Полтавский слушал, и его лицо становилось все более мрачным. Зося спрятала диктофон, а Полтавский достал платок и вытер потный лоб.

– Душно здесь у вас, – смущенно пробормотал Андрюха, – как Вы собираетесь использовать эту запись?

– Пока, никак. Здесь отчетливо названо Ваше имя, а я не могу отблагодарить Вас за помощь, которая в свое время мне была оказана, заявлением в милицию. Надеюсь, что с Пименовой Вы разберетесь самостоятельно, и она напрочь исчезнет из моей жизни. Но прежде всего, она должна вернуть оружие, принадлежащее моей семье. Похищение оружия в совокупности вот с этой записью может надолго упрятать ее за решетку. Но я не хочу, Андрюша, чтобы при этом звучало Ваше имя. Вот и все мое дело. Жду результаты наших договоренностей.

Пистолет и травматик Андрей принес Зосе в этот же вечер и заверил, что Пименова до конца своей никчемной жизни будет помнить, что обижать хороших людей неприлично и наказуемо.

Зося прислушалась к себе и обнаружила, что ей совершенно безразлично, какие методы внушения использовал Андрюха, когда доказывал Пименовой, что ее руки не доросли до семьи Зои Николаевны Чарышевой. Жестокое время вносило свои коррективы в ее характер. Так же холодно и безразлично она выслушала Тамару, мать Людмилы. Тамара пришла лично к ней, просить об отмене распоряжения Дарьи Никаноровны.