Праздничный пикник

– Все очень просто. Если они подозревают, что иголку выпустили вы…

– О, это я как раз понимаю. Я не понимаю вас с Вульфом. – Она зажмурилась. – Я слишком устала, и мысли мои путаются. Генри Фримм не мог заставить вас… Нет, не Генри… Зачем это могло понадобиться Милларду Байноу? Отвезите меня домой.

Я отвернулся, поскольку зажегся зеленый свет, и включил первую скорость.

– Мистер Вульф все вам объяснит, – заверил я. – Что-нибудь съедите, выпьете и придете в себя. А он скажет, что…

– Нет! Я хочу домой! – Ее голос сорвался. – Я выйду на следующем перекрестке!

А ведь она вышла бы! Я понял, что переубедить ее не удастся. К ближайшему перекрестку мы подъедем уже секунд через двадцать, так что заговорить ей зубы я попросту не успею. Если же начну ее уламывать, когда машина уже остановится, она не станет меня слушать и выскочит. Попытаюсь ее задержать – заорет благим матом. Чувствовалось, что она уже и так взвинчена до предела.

– Ну, ладно, – великодушно согласился я. – Будь по-вашему. Едем домой. Я позвоню вам утром.

До Арбор-стрит, в Гринвич-Виллидж, езды было всего минуты три, а движение в пасхальную ночь не самое оживленное, как вы понимаете. Не успел я притормозить перед домом номер 116, как Айрис открыла дверцу и выскочила на тротуар. Правда, почти сразу всунула голову в машину и улыбнулась мне, вернее, попыталась. Улыбка вышла довольно жалкой, вымученной.

– И на том спасибо, – поблагодарила Айрис. – Попробую уснуть, хотя вы здорово меня взбудоражили.

Дождавшись, пока она зайдет в подъезд, я развернулся и доехал до нашего гаража, где оставил машину. Когда, завернув за угол, я подошел к нашему особняку, поднялся на крыльцо и повернул ключ в замочной скважине, дверь открылась только на пару дюймов. Кто-то уже навесил цепочку. Я позвонил и, прождав примерно с минуту, понял, что откроет мне сам Вульф, а не Фриц.

Звякнула цепочка, дверь распахнулась, и я вошел.

– Нет? – В его тоне чувствовалось облегчение.

Чего еще ожидать от такого бирюка? Не скажу, что он охотнее подвергся бы аресту за кражу цветов, чем необходимости допрашивать женщину, но облегчение было явным. Как-никак час испытаний удалось отложить.

– Я ее вызволил, – поделился я. – И даже заманил в машину. Но она заупрямилась. Даже доставь я ее сюда, она закатила бы скандал. Во избежание неприятной сцены я отвез ее домой. Попытаю счастья завтра утром. У вас есть новости?

– Нет.

– Мурлыка не суетился?

– Нет. Я уже жалею, что мне рассказали про эту ванду.

Я вылупился на него:

– Не узнаю вас! В худшем случае нас посадят на тридцать дней, да еще, возможно, разрешат, чтобы Фриц приносил передачи.

Вместо ответа Вульф надавил на кнопку вызова лифта.

– Если нас лишат лицензий, будем торговать орхидеями, – утешил я, желая поднять ему настроение, и пошел в кабинет, чтобы запереть сейф на ночь.

Глава шестая

В понедельник утром, когда мне позвонили из конторы окружного прокурора и пригласили зайти туда, меня дома не было. В четверть девятого, позавтракав, как всегда, на кухне, я набрал номер Айрис Иннес и, не получив ответа, поднялся в спальню Вульфа вместе с Фрицем, который тащил поднос с завтраком.

Получив указания босса, я поднялся по лестнице, чтобы пожелать Мурлыке доброго утра, но застал бездельника еще в постели. Потом спустился в кабинет, достал из ящика своего письменного стола фотопленку и отправился размять ноги. На улице было так пасмурно, ветрено и промозгло, что я застегнул пальто на все пуговицы.

Фотолаборатория на Сороковой улице, возле Лексингтон-авеню, открывалась в девять, если верить вывеске. Однако к моему приходу дверь еще была заперта. Пришлось ждать. Когда наконец появился угрюмый заспанный детина, его и без того вытянутая морда перекосилась. Обиделся, должно быть, что я стал свидетелем его опоздания. Я извинился за ранний приход. Верзила сразу расцвел и пообещал изготовить диапозитивы к пяти вечера. Что ж, на лучшее я не мог и надеяться. Я оставил ему пленку, разыскал телефон-автомат, позвонил – снова безуспешно – Айрис Иннес, после чего набрал номер, который знал лучше всех остальных.

Несколько секунд спустя в мое ухо ворвался голос Вульфа, ворчливый и раздраженный, как и всегда, когда его отрывали от священнодействия над орхидеями в оранжерее:

– Да?

– Диапозитивы будут готовы к пяти часам. Номер Айрис Иннес не отвечает. Я велел Фрицу не спускать глаз с Мурлыки и держать ушки на макушке. Продолжать?

– Нет. Тебя ждут в прокуратуре, и я считаю, что ты должен идти.

– А если бы я забыл вам позвонить?

– Нет. Ступай. Может, выудишь из них что-нибудь ценное.

И он бросил трубку.

И с той самой минуты остаток дня превратился для меня в унылую до отчаяния полосу неудач. Ни один детектив в мире за целых девять часов не добыл фактов меньше, чем я в тот злосчастный понедельник.

Первые два часа я потратил на Леонард-стрит в пустых препирательствах с детективом и помощником окружного прокурора. В результате мы остались недовольны друг другом.