Праздник дружбы в Конохе

Недолго думая, Изуна запрыгнул на крышу ближайшего дома, не отводя взгляда от троицы. Лишь раз покосился через плечо, убеждаясь, что Тобирама следует за ним. Восприняв это, как приглашение присоединиться, Тобирама уселся рядом с Учихой на черепице, вытянул ноги. Откинув за спину мешающий хвост, Изуна ловко выудил откуда-то из складок одежды пару рюмок и принялся возиться с запечатывающим токкури воском. Тихо хмыкнув, Тобирама подозрительно покрутил в руках рюмки, которые Учиха ему сунул, не глядя (взгляд-то всё ещё буравил Мадару и Хитоми), после чего ополоснул-таки слабой струёй воды из пальца. Хрен знает, что ещё завалялось в карманах Изуны.

— Брюзга, — припечатал тот. Совладав, наконец, с токкури, он разлил саке по рюмкам, отобрал одну и залпом опрокинул в себя. Вдохнул-выдохнул — и снова наполнил рюмку.

К тому времени, как Изуна с мрачной решимостью почти единолично проглотил причитающуюся им бесплатно токкури, Тобирама успел забеспокоиться, что весь план пойдет Кьюби под хвосты из-за того, что Изуна переберёт в расстроенных чувствах. Сам Тобирама лишь пригубил, внимательно следя за старым противником.

За все минувшие годы лишь раз Изуна продемонстрировал так много чувств при Тобираме — когда тот тяжело ранил его в, как потом оказалось, последнем бою кланов Сенджу и Учиха. На том каменистом плато, пропахшем огнём и кровью, Изуна сделался совсем дурным, почти срываясь в объятия смерти, в чём-то сбивчиво убеждал Мадару, нёс возвышенный бред. Тобирама был откровенно удивлён видеть его таким — даже не успел среагировать, когда Хаширама подался вперёд и предложил Мадаре вылечить его брата с заделом на мир. При всём показном идиотизме Хаширама прекрасно знал, на что именно и когда стоит надавить. При всей горделивой несговорчивости Мадары им легко манипулировать, используя его младшего брата.

Это знание, важное, бесспорно, неожиданно не хотелось использовать во вред. За прошедшие месяцы Тобирама к Учихам притерпелся. В своей манере: не до конца перестал подозревать, наблюдал внимательно, но уже без желания вырвать каждые красные от Шарингана глаза на своём пути. Тобирама не соврал, когда сказал, что больше не хочет убить Изуну.

С ним оказалось интересно не только сражаться, но и работать вместе.

Правая рука главы клана, Изуна, курировал разведку и много чего и о ком знал. Не просто знал — был в состоянии придумать нетривиальный способ использовать во благо раньше только своего клана, теперь — всей Конохи. Изуна вообще был полон идей, а Тобирама отличался талантом скрупулёзно претворять эфемерные планы в реальность. Они составили хорошую рабочую команду по итогу.

«Может ли быть, что уже не только рабочую команду?» — вдруг подумалось Тобираме. Изуна рядом с ним даже не пытался скрыть своё напряжение и волнение. Ушёл из топлы, но не отделался от Тобирамы. Неужто присутствие Сенджу придаёт ему… спокойствие?.. равновесие?..

Знал бы он, что Тобирама завязан в плане мести Мадары.

— Почему они вместе?.. — прошипел Изуна едва слышно.

Не хотел бы ответа — спросил в мыслях. Так решил Тобирама и максимально отстранённо произнёс:

— Не знаю точно. Впрочем, в последнее время Мадара несколько раз заговаривал о химе…

— В каком контексте? — мгновенно повернулся к нему Изуна.

Тобирама неопределённо пожал плечами, наблюдая за Мадарой. Тот внимание почувствовал, слегка наклонил голову — и, отмахнувшись от Хаширамы, увлёк Хитоми в сторону скучковавшихся Хьюг. Пальцы Изуны резко выпрямились, он весь натянулся, готовый тут же кинуться им вслед, но в следующий момент заставил себя расслабиться.

На то, чтобы осознать, чему именно свидетелем он стал, у Тобирамы ушло непозволительно много времени для признанного гения тактики. Изуна решил не мешать. Отступил — не успело начаться реальное сражаение.

Тобирама неожиданно ощутил жгучую волну понимания, поднявшуюся в душе. Он сам был готов переступить через себя ради брата — и совершенно не ожидал того же от дерзкого, коварного Изуны.

На долю секунды стало стыдно за собственное участие в издевательстве над ним. После всё вернулось в норму.

Мадара тем временем довёл Хитоми до Хьюг, обменялся вежливыми полупоклонами равных с её братом Хидеки. На появление имото в обществе Учихи молодой глава Хьюга ответил заинтересованностью, куда менее блеклой, чем обычная палитра красок реакций его клана.

Когда Мадара заговорил, Изуна перестал дышать. На миг в его глазах вспыхнул Шаринган — желание прочесть слова брата по губам, — но тут же потух, и Изуна с протяжным вздохом откинулся на черепицу, зажмурился. Тобирама на пару секунд спрятал лицо в сгибе локтя: по плану Изуна должен был, чёрт бы его побрал, прочесть слова Мадары. И как им теперь выбираться из того места, в которое они дружно забрались? Само собой, можно всё просто рассказать, но Тобирама не испытывал уверенности в том, что Изуна, ушедший в дебри самокопательных шахт, отреагирует на радостную вроде бы новость адекватно. Могли полететь головы. Его и Мадары — едва ли: они бы увернулись, а вот лица незадействованные в этом фарсе могли в итоге случайно пострадать.