Праздник дружбы в Конохе

На празднование Тобирама пришёл вместе с Изуной. Тот с таким старанием окучивал его несколько дней, убеждая, как классно будет провести время на празднике вместе со всеми, а не в одиночестве лаборатории, что Тобирама даже не стал утруждать себя быстрым согласием. Пусть его собственные планы вовсе не включали в себя лабораторию на тот вечер, наблюдать за из кожи вон лезущим Изуной было прияно. Учиха явно ещё и Хашираму подговорил «помочь вытянуть нелюдимца в народ», хотя в случае брата всё убеждение обошлось лаконичным: «Тем, кто придёт с человеком не из своего клана, первая токкури саке бесплатно». Какому производителю Хаширама продал душу за бесплатный алкоголь в промышленных масштабах, ещё предстояло выяснить. И, не дай Ками, окажется, что алкоголь дармовым не был…

Тобирама окинул взглядом площадь, где шла умеренная толкотня. Где-то тут должен был находиться Мадара. Хотя, по идее, самый простой способ его найти…

— Мада-а-ара! — пронеслось над площадью могучим басом Хаширамы. Тобирама насмешливо ухмыльнулся. Ани-чан будто решил им посодействовать: как по часам заорал. — Мадара-а-а! — уже не так громко, но более радостно — значит, Хаширама обнаружил цель и двигался к ней. Тобираме достаточно было просто пройти на звук, пробираясь через толпу. Изуна молча следовал за ним, слишком занятый выглядыванием кого-то среди толкавшихся на площади людей. — Мадара?! — третий клич вышел безудержно удивлённым. Значит, завращались жернова…

— Третье «Мадара» прозвучало странно, — подметил наблюдательный Изуна, вытягивая шею в сторону звуков.

Поскольку они подошли уже достаточно близко для того, чтобы видеть своих старших братьев и их окружение в общих чертах, но не более того, Тобирама получил редкую возможность лицезреть панику и сомнения на лице Изуны, топорно прикрытые хмуростью. Изуна являлся признанным специалистом по оскалам всех видов и форм, но полноценно бесстрастное выражение лица ему удавалось редко.

Его паника скоропостижно уступила место злобе на грани бешенства. Тобирама где-то на задворках сознания порадовался, что самая почётная роль в их с Мадарой плане досталась именно Учихе. А то Изуна не погнушался бы развязать если не настоящее сражение, то как минимум знатный мордобой, окажись именно Тобирама сейчас стоящим под руку с куноичи из клана Хьюга.

— Ва-а-а, Хитоми-химе, ты сегодня очень красивая! — заявил Хаширама, но его тон звучал не только восторженно, но и с оттенком опасливого недоверия.

Хьюга Хитоми вежливо ему улыбнулась. В тот вечер химе была — даже Тобирама отметил — в самом деле исключительно хороша. С другой стороны, дорогие шелка роскошного кимоно способны украсить любую женщину, в особенности куноичи, которую привычно видеть в мешковатой удобной одежде. Сама по себе химе была, на взгляд Тобирамы, на вид просто приятной — холодно так, очень по-хьюговски. Как ледник на склоне горы или замёрзший водопад. Тобираму такие не привлекали.

Чего не скажешь о вытянувшемся в струну Изуне. Вокруг него заклубилась опасная огненная чакра, перекатываясь по подрагивающим пальцам. В лицо ему Тобирама, сохранявший хладнокровную мину, предпочитал не заглядывать — опасался напороться на Шаринган и попасть под случайное гендзюцу. Изуна вполне мог наложить весьма жуткую иллюзию и даже не заметить. Типичная грань мастерства у Учих с Мангекью.

Мадара с завидным профессионализмом игнорировал все невербальные посылы Изуны, настойчиво предлагавшие ему либо отлепиться от Хитоми-химе, либо долго и мучительно… нет, не умирать: это было бы слишком просто, а долго и мучительно выслушивать проповеди Хаширамы о великой силе единения, которая сокрыта в Конохе. Тобирама едва не вздрогнул то ли от того, что представил себе сию экзекуцию в лицах и красках, то ли от осознания, что понял столь мудрёные мысли Изуны лишь по его Ки. Фонило знатно: даже уважительно державшие дистанцию от глав кланов гости праздника принялись оборачиваться.

То, с каким непробиваемым спокойствием Мадара продолжал играть свою роль, заслуживало восхищения.

Хаширама тем временем продолжал что-то вдохновенно распрягать, но подрагивающая бровь выдавала его желание отцепить Мадару от химе самостоятельно и утащить друга в сторонку, где устроить допрос. Мадара это явно понимал, поэтому все его ленивые ответы сочились двусмысленностью и нескрываемым тёмным весельем. Оно и понятно: для любого Учихи святое дело — подействовать кому-то на нервы, а если повернуть это выходит с несколькими людьми за раз — и того лучше.

Застывшая между ними Хитоми казалась откровенно лишней. Хьюга-химе поглядывала то на одного, то на другого главу союзных кланов с феерически холодным равнодушием, которое, как Тобирама предполагал, передавалось вместе с Бьякуганом. При этом девушка неожиданно упорно не смотрела в сторону Тобирамы и Изуны, хотя то и дело скользила внимательным взглядом по округе. Когда вокруг Изуны заклубилось огненное облако, молочно-белые щёки химе едва приметно порозовели.