Праздник, который всегда со мной

– Мой организм дал сбой: случился инсульт, – рассказывал он в недавнем интервью. – Это произошло 2 октября 2015 года в Крыму. Меня срочно госпитализировали в Ливадийскую больницу, оттуда вывезли на самолёте, который прислал губернатор Белгородской области Евгений Савченко. Я лечился в области, потом попал в столичный госпиталь, там долго восстанавливался. Спустя примерно полгода в том же госпитале проводил плановые лечебно-профилактические мероприятия. Думал, отделаться за два дня, а получилось провёл две недели. Как сказали доктора, всё идёт по плану: существующий очаг принимает нужную форму. Ещё потребуется примерно два с половиной года для окончательного восстановления формы. Жить предстоит в щадящем режиме, не совершать экстремальных поступков, не допускать нервных потрясений и стрессов. Самое обидное для меня – нельзя летать на самолёте. И как же это я не увижу своих ребят на Играх в Рио с трибуны «Мараканазиньо»? Обидно, право. Стараюсь оставаться спокойным, хотя для меня это крайне непросто. Но я всё-таки пытаюсь сдерживать клокочущую во мне энергию, наступая на горло. Ведь я человек сверхэмоциональный, холерик.

Прекрасно понимаю Геннадия Яковлевича, потому что объездил со сборной России, которой руководил Шипулин, десятки стран. Однажды даже, можно сказать, кругосветное путешествие совершили вместе с командой. В 1999-м это было. Тогда в одной группе Мировой лиги вместе с россиянами играли сборные Италии и Австралии. И календарь был составлен таким образом, что заключительные матчи группового этапа наши волейболисты проводили на Апеннинах, следом состоялся перелёт на Зелёный континент, а финальный турнир проводился в аргентинском Мар-дель-Плата. Вот и получилось, что вначале мы летели с посадками по маршруту Бари – Мюнхен – Франкфурт – Сингапур – Мельбурн – Сидней. А после официальных матчей с австралийцами и недельных тренировок в институте спорта в Канберре, отправились в обратную сторону из Сиднея в Мар-дель-Плата через новозеландский Окленд и аргентинскую столицу Буэнос-Айрес. По завершении же финальных соревнований наш путь лежал из аргентинского курортного городка, где в июле было холодно, как у нас поздней осенью, в Москву через всё тот же Буэнос-Айрес и Париж.

Вот тут-то имел возможность сблизиться с Шипулиным окончательно и признал в нём личность неординарную и уникальную, ни на кого из моих знакомых не похожую. Про его азарт и любовь к преферансу знал и раньше. Кстати, совсем не тёплыми австралийскими вечерами, расписывая «пули», выяснил за разговорами, что тренер любит охоту, не гнушается рыбалкой, обожает водить автомобиль и фанатеет от творчества Высоцкого, собрав едва ли не уникальную коллекцию его песен и стихов.

А совсем недавно Шипулин открылся и как заправский горнолыжник, предпочитающий спускаться именно по чёрным, самым сложным трассам. Да он никогда и не выбирал лёгких путей. Посему нисколько не сомневаюсь, что как бы непросто ему сейчас ограничивать себя во всём, он непременно выкарабкается из всех своих хворей. И ещё поработает на славу отечественного волейбола, своего родного Белгорода и многочисленного семейства: двух дочерей, пяти внуков и чуть менее знаменитого, чем сам Геннадий Яковлевич, но не менее любимого, чем дочери, зятя – Тараса Хтея.

– Я хочу, чтобы дело моё жило! Будет Шипулин, не будет, а волейбол быть обязан. И вообще спорт. Хочу, чтобы мои ребята, которые положили своё здоровье, самих себя на алтарь нашего любимого волейбола, добились всего, что только можно добиться в спорте».

…Рядом с белгородским Дворцом спорта «Космос», ставшем для Шипулина и Кº вторым домом, воздвигнута бронзовая скульптурная композиция. Все ее составляющие легко узнаваемы: Хамутцких отдает пас, Тетюхин атакует, а со скамеечки наблюдает за ними неутомимый тренер.

Редко кому в нашей стране ставят памятники при жизни.

IV. Слава навсегда

Он вошел в число номинантов на звание лучшего волейбольного тренера XX века мужской команды, он установил рекорд минувшего столетия: советская сборная Вячеслава Платонова выиграла все международные соревнования с 1977 по 1985 годы.

Мог бы перечислить огромное число турниров и соревнований, на которых добивалась успеха платоновская дружина. И, наверное, тренер мог навсегда остаться непобедимым, уникальным в своём роде специалистом, так и не познавшем горечи поражения, если бы был равнодушен ко всему, что происходило в отечественном волейболе после его первого вынужденного перерыва в работе с национальной командой.

Впрочем, не случись весной 1986-го рецидива болезни, когда тренер оказался на грани жизни и смерти и на операционном столе, наверное, и развитие отечественного мужского волейбола сложилось иначе. Но то, что Платонов не допустил бы, чтобы руководимая им мужская национальная сборная, долгие годы выступавшая законодательницей мировой волейбольной моды, растеряла свой авторитет и была вынуждена догонять новых мировых лидеров – команды США, а чуть позже Италии, – факт непреложный.

Но жизнь расставила всё на свой манер, и акценты сместились.