Праздник лишних орлов

Олег пожал могучими плечами. Потом отвел Снайпера в сторону и весело спросил, серьезно глядя в глаза:

– Слышь, братан, может, будем завязывать с бухлом?

Снайпер устало кивнул.

– Ну и отлично!

Этот разговор происходил вечером следующего дня. Накануне прилетели тоже под вечер, разгрузились на посадочной полосе и до самой темноты снова навьючивались на «Уралы». Командование в спешке приказало двигаться ночью, хотя в темноте это бессмысленно и опасно. Всю ночь колонна ползла через горы по едва ощущаемой дороге, заблудилась и только к рассвету, продрогшая и усталая, спустилась к месту назначения, огромному полю с деревней на дальнем краю. Деревня тоже была большая, в бинокль различались мечети, водонапорные башни и элеватор. Судя по карте, она упиралась в холмы, за которыми начинались пригороды.

Днем общими усилиями прямо на сырую глину и жухлую траву установили взводную палатку, двухъярусные солдатские кровати. Снайперу со Вторым поручили печи. Их нужно было собрать, вывести трубами в специальные отверстия в крыше и разжечь в них огонь. Провозились целый день, но к вечеру, измазанные ржавчиной и сажей, дали первое тепло.

Командиры совещались за длинным, на весь отряд, столом, сколоченным из ящиков. Остальные, первый раз за день перекусив консервами, лежали, не раздеваясь, на спальниках.

– Завтра с утра нужно будет воды найти и полевую кухню завести, – высказался старшина, – потом с дровами что-то придумывать.

– А сейчас караул выставить, – добавил Петин заместитель Никола. – Думаю, ночь на две смены разбить надо и по двое службу нести. Командир, давай-ка, мы с тобой первую половину отдежурим, а потом кого-нибудь растолкаем.

– Нужно народ на двойки разбить, – заметил Олег.

– У нас пара готова, можем мы подежурить, – предложил Снайпер.

Остальные молча согласились.

Ночью командир разбудил Второго, положив руку ему на плечо. Тот сразу пришел в себя и нахмурился, забывая сон. Потом надел сапоги, шапку и бушлат, взял пулемет и ранец. Снайпер, одетый и с винтовкой на коленях, уже сидел возле печки и курил.

– Ты спал?

Снайпер отрицательно мотнул головой:

– Не спится.

Они оставили свечу гореть на столе и вышли из палатки. Ночь стояла холодная, звезд почти не было видно за облаками, и темнота давила на лицо. Глаза постепенно привыкли, стали видны очертания соседних палаток и красные искры, вылетающие изредка из печных труб. Хотя воздух и заставлял поеживаться, он казался удивительно густым и вкусным. Запахом напоминая вино, ночь все равно оставалась южной. Небо, как и днем, поражало своей тишиной. Тишина почти звенела, и чувствовалось, что поле вокруг слушает предгорья, а деревня напряженно молчит.

– Скоро в Город поедем, – после долгого молчания зашептал Второй. – Новый год, чую, заставят там встречать. Не получилось бы, как в прошлый штурм. Я в городских боях не участвовал. Что делать, только приблизительно знаю.

Снайпер не отвечал. С тем, кто не умеет молчать, и говорить-то особо не о чем. Посидели на пустых ящиках, поглядели в темноту.

– Как получится, не знаю, – тихо заговорил Снайпер, – но рассчитывать надо будет только на себя. Комики, может, и хорошие солдаты, но командиру я не очень доверяю, да и большинству таких же новичков. Когда поедем в Город, с Олегом и Рыжим договоримся, что делать в случае шухера. Остальные пусть делают, как мы. Их сейчас все равно не научить, а по ходу пьесы сами все поймут.

– Так неохота мне в Город ехать, вилы!

– Думаешь, мне охота? Теперь уж домой не уедешь. Давай договоримся так. Пару не разбиваем. На зачистках вместе, друг от друга не отходим, на постах тоже.

Второй молча кивал.

– Если пойдем в колонне и реально обстреляют, не надо отстреливаться, геройствовать и ничего предпринимать. На землю упал, сполз пониже, в яму или арык, в крайнем случае под колесами спрятался – и всё, затих и огляделся. Если стреляют сверху, ищи глазами укрытие; если его нет, двигайся в сторону огня – должна же быть мертвая зона, где не достанут. И потом, все равно надо будет их уничтожить, переждать не удастся. Хорошо, что у нас гарнитуры есть, можно договориться что и как.

Теоретически Второй все это знал и раньше, но теперь, когда это уже не учения и, возможно, придется натурально ползать под пулями, ему становилось муторно и тоскливо. Хорошо, что Снайпер с ним в паре, но и тому, видно, не по себе. Второй икнул. Консервы из сухпайка давали о себе знать. Хотелось пить, но воды с собой не было, только спирт во фляжке. Эх, засада, мрачно думал Второй, жизнь – говно. Воды нет, холодно, изжога, руки грязные, курить нельзя. А самое главное – постоянное чувство тревоги и ожидание неизвестно чего.

– Икота-икота, перейди на Федота, – забубнил Второй, не зная, как от нее избавиться, – с Федота на Якова, с Якова на всякого.

– На, глотни. – Снайпер протянул ему свою флягу.

– Что там? – спросил Второй.

– Вода, я свой спирт уже того… Использовал по назначению.

– Спасибо. Спирт-то у меня есть, да им икоту не отбить. Не надо и рисковать. Пусть до лучших времен хранится. Или до худших…