Праздник на выезде

– Что случилось? – Глеб пулей метнулся к ней. – Схватки? – он знал, что ему придется пройти через это снова, но надеялся, что за восемь месяцев успеет морально подготовиться.

– Какие схватки? У меня восемь недель. Моя мама. – Алина нервно стиснула руку Глеба. – А если она сама захочет вести беременность? Осмотры и вот это вот все… – Она нервно покосилась на окна особняка. – У вас ведь нету дома кресел с высокими подлокотниками?

– Целая куча. Но не волнуйся, моя мать не даст никого на них осмотреть. – Глеб поцеловал Алину в висок. – На них и дышать-то особо не разрешается. Просто скажи маме, что уже нашла другого врача.

– Ага, как же! – Алина посмотрела на него как на умалишенного. – Она бы спокойнее отреагировала, если б я сказала, что нашла другую мать. Нет, давай все-таки сбежим, пока не поздно. Давай не будем им ничего говорить, а?

Когда она вот так жалостливо поднимала брови, у Глеба внутри все переворачивалось. В такие мгновения он готов был на все, лишь бы его Алина улыбнулась. Подумаешь, родители! Ну обидятся. Ну психанут. Не впервой, поди. Наследства и содержания они его не лишат – нельзя отобрать то, чего нет. Что еще они могут сделать? На свадьбу не придут? Так лучшего подарка и представить себе невозможно!

– А ну их, – решился Глеб наконец. – Сами разберутся…

– А вот и наши голубки! – приветственно заворковала Татьяна Сергеевна, распахнув дверь. Желтый свет из холла залил крыльцо особняка, пополз дальше по выстриженному газону, и Глебу смертельно захотелось уползти за ним под кусты можжевельника. – Давайте скорее, папа уже волнуется, куда вы запропастились.

Глеб чуть не расхохотался – если отец из-за чего и волновался, так только из-за того, что ему врач коньяк запретил, – но мама принялась лобызать блудного сына и трепать за «сладкие щечки» с таким энтузиазмом, что желание смеяться отпало само собой.

– Ты что, плохо кушаешь? – Мама ощупала его, как сотрудник таможенного досмотра. – Одни кости! Алиночка, ты уж следи за его питанием! Знаешь, в детстве он был такой упитанный карапузик! Ну просто не попка, а две булочки! Ой, сейчас я поищу семейный альбом…

Глеб помрачнел. Зря он не послушал Алину. Надо было сбежать гораздо раньше, а родителям соврать, что катафалк, выкупленный у Илоны Ивановны и выкрашенный в позитивный желтый цвет, заглох где-то на полпути в Барвиху.

– Я с удовольствием посмотрю, – расплылась в довольной улыбке Алина.

Что ж, хоть кто-то из них весело проведет этот вечер. Глеб не сомневался: мама выложится на полную. Расскажет и про «Звонок», и про то, как Глеб писался по ночам, и посоветует Алине лишний раз его не пугать.

– Опаздываешь? – послышался из холла звенящий голос Марины Олеговны Белкиной. – Раньше ты себе такого не позволяла. Вот оно, дурное влияние.

Настал Алинин черед мрачнеть. Улыбка исчезла с ее лица, будто кто-то провел по нему гигантским ластиком.

– Она бы, может, и не опаздывала, если б ты не лезла со своими придирками! – прогремел бас Павла Семеныча. – И съехала она от нас из-за тебя!

Алина зажмурилась, у Глеба засосало под ложечкой. С другой стороны, если его вывернет прямо здесь, можно будет сослаться на ротавирус и уехать на «Скорой»…

– Даже не думай. – Белкина словно прочитала его мысли и красноречиво покосилась на руку, которой он держался за живот. – С моими это не прокатит. У них в инфекционке связи, тебя упекут на карантин за милую душу.

– Ничего-ничего, – засуетилась мать Глеба, буквально силком впихивая молодых в дом. – Нам и подождать нетрудно.

– Говори за себя! – Кирилл Андреевич, тяжело ступая, спустился с лестницы.

С последней встречи с Глебом он сильно похудел, видно, маме удалось-таки посадить его на правильное питание. Для здоровья оно, конечно, неплохо, но для окружающих – сущая катастрофа.

– Что, приехал-таки? – Он смерил сына взглядом исподлобья. – Деньги кончились?

– Нет, – внешне спокойно ответил Глеб, хотя кровь уже порядком вскипела, только что пар из ушей пока не шел. – Думал тебе предложить, если нужно.

– Ах ты… – зарычал Рудаков-старший, и Татьяна Сергеевна ловко вклинилась между супругом и сыном.

– Брейк, мальчики, брейк. Прошу всех к столу! – прощебетала она, увлекая Глеба с Алиной в столовую.

– А я еще из-за него преферанс с Лебедевым пропустил, – продолжал ворчать Кирилл Андреевич в спину единственному наследнику.

– С каким Лебедевым? – обернулся Глеб.

– Лев Львович, – пояснила мама, рассаживая гостей. – Ничего особенного.

– Не ничего особенного, а депутат Мосгордумы! – Рудаков-старший устроился во главе стола и положил увесистые кулаки по бокам от тарелки, словно на сегодня это были его основные приборы. – Его внуку, чтоб вы понимали, скоро пять лет. И я хотел посоветовать ваш этот «Дурдом на выезде», но теперь не посоветую. Сидите без заказов!

– Во-первых, «Праздник», – начал Глеб, чувствуя, что терпения в нем осталось на маковое зернышко, – а во-вторых, заказы свои можешь… – Он недоговорил: Алина стиснула под столом его коленку.