Праздник на выезде

– Ты скучаешь? – спросила она, положив голову Глебу на плечо, когда они вышли в сад отдышаться после каре ягненка с брусничным соусом.

– По маме с папой? – хмыкнул Рудаков. – Издеваешься, что ли?

– Нет. По ней.

Глеб уж подумал было, что она снова завела шарманку про Настю, – и без того ушло немало времени, чтобы унять ее ревность и доказать, что ему никто, кроме Алины, не нужен, – но тут он заметил, что она куда-то пристально смотрит. Проследил за ее взглядом и понял наконец, о чем речь. Его первая любовь. Оранжевая «ламба». Отец зачем-то выставил ее из гаража. Либо сам на старости лет решил полихачить, либо нарочно припарковал на самом видном месте, чтобы задеть Глеба. Странно, но былого восторга она у Рудакова уже не вызвала. И цвет этот дурацкий резал глаза, и агрессивная мордашка, от которой раньше дух захватывало, казалась выпендрежной.

– Вообще нет. Люблю наш катафалк. – Глеб прижал Алину к себе.

– Не катафалк, а патимобиль, – поправила она. – Вот только сиденья вместо гробового отсека установят…

– И где ты тогда будешь рожать? – притворно испугался он.

– Ну, за восемь месяцев мы найдем местечко…

– Восемь месяцев?!

Алина с Глебом испуганно оглянулись, словно их застукали на месте преступления. Хотя… В сущности, так оно и было. По крайней мере, негодование, которое явственно читалось на лицах Татьяны Сергеевны и Марины Олеговны, красноречиво говорило: последствия будут страшными.

– Паша! – первой пришла в себя мать Алины. – Твоя дочь скрывала от нас беременность!

– Боже мой, – переполошилась мать Глеба. – Они ведь даже еще не расписались! А если будет видно живот на свадьбе? Все Кирюшины партнеры скажут, что брак по залету… Так, у Лебедева должны быть связи в ЗАГСе…

– Какую беременность? – вынырнул из дома Пал Семеныч.

– А я уж и не знаю, она ведь не соизволила даже прийти на осмотр! – Марина Олеговна сверилась с часами. – Если сейчас вызвать такси, будет еще смена Жуковой, она лучшая узистка. Сначала исключим внематочную…

– Лев Львович? Здравствуй, дорогой, – пробасил Рудаков-старший в телефон. – Мне бы сына расписать… Поскорее, скажем, через недельку. У тебя в ЗАГСе есть свой человек? – И он вдруг расхохотался. – Да ну, какой вопрос, конечно, ты приглашен! И дочку с мужем бери, и внуков…

– Через недельку! – Татьяна Сергеевна схватилась за голову. – Все рестораны уже забиты. А нам надо человек на сто…

– Сто пятьдесят, – поправил Кирилл Андреевич, прикрыв рукой динамик.

– Стоп, а мои коллеги? Я ж Меламеда должен позвать… И Знаменского… – засуетился Пал Семеныч.

– От твоих алкашей один позор, – оборвала мужа Белкина-старшая. – А если я не приглашу заведующую родильным, она опять мне даст меньше контрактниц! Но сначала надо исключить патологии. Может, ей вообще ходить нельзя. Алина, какие у тебя выделения? Не было кровянистых?

– Что? – пытался перекричать остальных Рудаков. – В четверг?

– А четверг у нас что? – Мать Глеба принялась загибать пальцы. – Тринадцатое. Нет, ни в коем случае! Примета плохая. Пятницу проси.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – шепнул Глеб Алине на ухо.

Та молча кивнула, схватилась за еще плоский живот и со всей силы крикнула:

– А-а-ай!

А потом, когда все наконец замолчали, в ужасе уставившись на нее, спокойно добавила:

– Нет, показалось.

– Так, ребят, – вмешался Глеб. – Алине нельзя нервничать.

– Эмбрион плохо прикрепился? Эндометрий тонкий? – затараторила Марина Олеговна. – Я так и знала…

– Мам, все у меня хорошо, – успокоила ее Алина. – Давайте мы лучше пойдем в дом, сядем и все обсудим, как взрослые люди, – и она подняла ногу, сделав вид, что уже собирается подняться на крыльцо, а сама украдкой сжала пальцы Глеба.

– Да-да. Идемте. У меня и крем-брюле готово… – Татьяна Сергеевна послушно затолкала всех внутрь.

– Три, два, один, – едва слышно сосчитала Алина, бросила на Глеба короткий взгляд – и оба ринулись прочь, как по выстрелу стартового пистолета. – Кто первый, тот за рулем! – Белкина прибавила скорости.

Глеб мог бы обогнать ее, но не стал. Любил смотреть, как она радуется победам.

– Распишемся без них? – спросил он, когда желтый катафалк, подняв облако пыли, сорвался с места.

– Само собой. Джинсы, футболки…

– И никакого мальчишника, – закончили они вместе и засмеялись.

А потом, когда Алина включила любимую песню, барабаня в такт пальцами по рулю, Глеб прислонился лбом к холодному стеклу и посмотрел в ночное небо, подмигивающее между кронами деревьев. Хорошо все-таки, когда там, наверху, кто-то слушает твои молитвы.