Праздник побежденных: Роман. Рассказы

— Позвольте представиться — друг Мордвинова. Подчеркиваю: единственный, старший лейтенант медицины в отставке-с — Фрол Пафнутьевич Сычава, — он говорил со старомодным изыском, приставляя букву «с», — да не разжалованный, а с пенсией. А вам называть себя не надо, знаком-с, когда вы в глубоком опьянении желали сапожной «лапой» убить-с. Его-с.

Фрол Пафнутьевич протянул мохнатую руку, но я отвернулся. Он вспыхнул.

— Вы думаете, я поверю в ваше горе? Ошибаетесь. У вас нет горя, декорации одни. Вы только и можете — есть, пить, в тюрьме сидеть-с. Замечу — за предательство. Да еще женщину уж очень желаете, инстинкт, знаете ли, похоть. Слыхал о вас кое-что.

— Вон, пьяница! — заголосила дама и бросилась с кулаками на меня. — Ты! Ты убил его!

И Фрол Пафнутьевич подхватил истошным визгом:

— Извольте сию секунду убираться! Прописочку вы, вот вам, не получите, — он протянул мохнатый кукиш и напомнил мне Фатеича. Жертва подсознательно восторгается своим мучителем и подражает ему, почему-то некстати, подумал я. В лагерях несчастный замухрышка зэк, упиваясь, перенимал манеру своего свирепого начальника и подражал то ли разговором, то ли осанкой. Видно, несладко жилось и Фролу Пафнутьичу, и он в Фатеиче видел своего кумира и был раздавлен им, но жалости к Фролу Пафнутьичу не было.

— Похоронить-то дайте, — сказал я и поймал себя на том, что начал жевать и рот полон слюны. А колбообразная голова визжит в тучах золотистой моли. И я вот-вот плюну.

— Ты! Ты! Убил его! Сгниешь в тюрьме!

Фатеич уже лежал в гробу, и опять это сделали старики, отметил я, и с такой внутренней убежденностью скомандовал: «Сноси», что Фрол Пафнутьич мигом повиновался, поднял гроб и, топчась, мы стали разворачивать.

— Васильич! — взмолился хозяин. — Ногами вперед надобно, ногами! Кто ж головой?

— Пройдет и так, — сказал я.

Но «так» он не прошел. Когда спускались с лестницы, я снизу, Фрол Пафнутьич сверху, в гробу сдвинулось, забулькало, хлынуло изо рта, и я в ужасе отпрянул и не удержал.

— Держи! — взвыл Фрол Пафнутьич, но поздно. И гроб, и вывалившийся из него Фатеич загремели вниз по лестнице.