Праздник Прощания

Человек с факелом сделал несколько уверенных шагов и остановился перед растянувшимся на земле Павлом. Он придвинулся почти вплотную к похрапывающей фигуре и долго разглядывал что-то. В мерцающем свете проявлялось его лицо, пересечённое широким рубцом. Кожаная одежда мягко шуршала, слышался скрип многочисленных ремешков с разными ножами.

-- Ваш друг пил, -- произнёс человек, и в его голосе прозвучало удивление.

-- Должен признаться, -- робко заговорил Рудик, -- что мы все в некотором роде пригубили винца. Но не судите строго. Мы не ради греха принимаем отраву эту, а от слабости душевной...

Рудик сильно дрожал и, не зная, куда деть руки, по-матерински оглаживал спящего Павла. Кадола не спускал глаз с маленького человека и чего-то ждал. Дрожащий огонь делал шрам на лице человека похожим на живую змейку.

-- Вы не парши, -- сказал человек со шрамом, -- но вы пьёте вино. Это странно. Только парши пьют вино.

Кадола почувствовал, как сердце забарабанило у него в груди.

-- Вы... руты? -- вдруг выпалил он.

-- Да, -- последовал ответ.

-- Но ведь это невозможно! -- Кадола огляделся. -- Или... Неужели правда?

-- Правда. Мы -- руты, -- подтвердил маленький человек.

Кадола посмотрел на двигающиеся огни. В наступившем молчании слышалась красивая песня.

-- А там ваш лагерь?

-- Да.

-- Праздник?

-- Праздник Прощания, -- проговорил человек и удивился внезапно разыгравшимся на лице Кадолы чувствам. Это была радость, болезненная радость, счастье, замешанное на бесконечном и безнадёжном ожидании, которое внезапно исполнилось и наполнило душу слезами.

-- Праздник Прощания, -- повторил Кадола и зажмурился, -- невероятно. И всё же это так.

Рудик совсем потерялся, уставился на товарища. Кадола протянул руку маленькому человеку и сказал:

-- Мы идём к вам в деревню. Веди нас, Хранитель.

По дороге Рудик пытался расспросить негромким голосом Кадолу, откуда тому известно имя человека со шрамом, кто такие руты и так далее. Но Кадола отмахивался и шагал молча, подгоняя пинками спавшего на ходу Павла. Маленький человек шёл впереди и не оглядывался. Он быстро привёл странную троицу в деревню рутов, над которой стелилась удивительная песня.

-- Танцульки, -- ахнул Павел, продрав опухшие глаза. Перед ним шевелилось море факелов и ритмично передвигавшихся людей.

-- Гуляем, мужики, -- забормотал он. -- Тут всё в ажуре... Музыка... А вы, сволочи, по морде меня... Хранитель провёл их сквозь массу танцующих рутов. Маленькие человечки не обратили на пришедших никакого внимания. Они, казалось, все до одного были погружены в транс. Многие пели, и песня была неподражаемой. Она не просто звучала, но визуально прорисовывалась в густом чёрном небе. Она скручивалась в причудливые гуттаперчевые фигуры, разливалась под звёздами, сплеталась широкими лентами голосов и рассыпалась искристыми крошками, которые растворялись и внезапно вновь возникали сверкающей пеной. Многие руты пели, но некоторые танцевали молча. Впрочем, это трудно было назвать танцем в прямом смысле слова. Они раскачивались, кое-кто крутился на месте, кто-то притопывал ногами, вернее, приподнимал их, словно зависая в воздухе, и опять ставил на землю. Встречались фигуры, которые шевелили поднятыми вверх руками, и руки плавали, подобно водорослям, словно в них не было костей.

-- Что это они все? -- перепуганно дёрнул Рудик Кадолу за рукав. -- Они все безумные...

-- И вот пришёл последний день жизни, когда люди собрались вместе и растаяли в пении гимнов. Жёлтые извивы огней озарили уютную долину, и мрак рассеялся над деревней. Плавно двигались тела танцующих, а об их ноги тёрлись ласковые пантеры... Да, Папа, всё так и есть. Ведь ты тоже это видишь, -- улыбнулся Кадола и указал рукой в глубину танцующих.

Гибкое кошачье тело скользило между рутов. Животное мягко ступало в толпе и почёсывалось мордой о бёдра маленьких людей. Это была пантера, тягучая чёрная тень с жёлтыми глазами.

-- Кадола, -- Рудик вцепился в руку товарища.

-- Это добрая кошка, Папа. Тут много таких, -- Кадола похлопал успокаивающе друга по плечу и поспешил за Хранителем. Последним брёл Павел и таращился на рутов.

-- Отдыхайте, -- кивнул Хранитель на избу и мгновенно пропал в шевелящейся массе людей.

Друзья остались одни, если так можно говорить, когда повсюду пели маленькие люди и превращали свою песню в акварельные сияния на высоком звездном небе.

-- Теперь можно спокойно смотреть, -- сказал Кадола товарищам. -- Можете спокойно любоваться на это чудо. Вы никогда такого не видели и не увидите снова.

-- Агау-у, -- пропел Павел и сполз по стене на пол, и последнее "у" органично перешло в храп.

-- Слушай, Кадола, -- приблизился Рудик и просительно поднял глаза. -- Ты там... читал какие-то строки... они очень соответствуют этому балагану... Ты что-нибудь знаешь про этих людей? Кто они? Что ты цитировал?

-- Книгу. Мою книгу.

-- А! Так ты знаком с ними?