Праздник синего ангела

- Вы! Вы нужны, несравненная Анна Ильинична, краса и гордость здешних мест!

Его неразборчивая лесть подействовала: медсестра зарделась и подошла ближе к кровати Семена, поглядывая на серьезную и задумчивую физиономию Ковригина.

- Вот, Анна Ильинична, - Семен указал рукой на приятеля, - позвольте вам представить столичную знаменитость, известного писателя современности Павла Васильевича Ковригина, - и не обращая внимания на мимические угрозы Писателя, продолжил вдохновенно врать: - Хочет писать о нашем городе книгу и среди объектов, достойных занять в ней одно их главных мест, выбрал сие достославное заведение. На его материале, так сказать, развернуть обширную панораму жизни всего города. Вас, Анна Ильинична, я порекомендовал моему другу в качестве благодатного источника сведений о здешних порядках и людях, населяющих эту землю обетованную, - он повел рукой по сторонам, показывая, что подразумевает под этим термином.

Ковригин с нескрываемым отвращением посмотрел на "землю обетованную" и хотел было прервать поток красноречия Семена, но его опередила Анна Ильинична, смущенная столь щедрой похвалою в присутствии "столичной знаменитости":

- Да что уж вы, Семен Михалыч, - начала она, поправляя одной рукой волосы и другой одергивая белоснежный халат, - какой там благодатный источник. Обычная я медсестра. Но раз уж, - она перевела взгляд на Павла и замялась, не зная, как его назвать, - раз уж столичного гостя интересует наша работа - я с удовольствием помогу, чем смогу.

- Семен, прекрати балабонство, - Ковригину стал надоедать этот фарс.

- Паша, предоставь это дело мне. Все будет в самом лучшем виде. Анна Ильинична, милая, конечно же вы кладезь нужной информации. Я своему другу плохого не посоветую, - и в сторону Ковригина: - Кстати, Паша, возьми на заметку, в который раз говорю тебе это, - снова медсестре: - И для начала, Анна Ильинична, ему хочется побольше узнать о вашем знаменитом Найденове. Эти сведения, - он понизил голос, - могут стать ядром всей будущей книги, составить ее, так сказать, центр притяжения. Ведь согласитесь, многоуважаемая Анна Ильинична, что все события в городе сейчас вертятся вокруг синей эпидемии, трагически разразившейся в наших краях, а ваш, так сказать, пророк Иеремия каким-то образом замешан в этом деле. А? Что скажете?

- Ну, я право не знаю, как он может быть замешан в эпидемии. Но что ему что-то известно, это точно. До этого-то он лет пять молчуном был - ни слова не говорил, а тут, как раз в начале эпидемии заговорил, да так, что всех удивил и напугал. Да и не только врачей и сестер. О нем уже и в городе знают - болтают-то разное, все больше придумывают. Уж не знаю, кто эти глупости распространяет, но правда в них тоже есть, это уж точно, - она перестала смущаться Ковригина и теперь доверительно рассказывала ему все, что знала об этой истории. А знала она много - недаром сама была одной из движущих ее сил, одним из ее центров, к которому стягивались многие нити.

Ковригин терпеливо слушал в течение сорока пяти минут ее излияния, стараясь отделять интересные и нужные сведения от словесного сора, которым Анна Ильинична щедро разбавляла свою речь. Иногда задавал ей вопросы, но больше молчал и заметно мрачнел по мере узнавания подробностей этой странной и невероятной истории. Когда она кончила, он задал ей последний, осторожный вопрос:

- А скажите, Анна Ильинична, может кто-нибудь из персонала больницы распространять по городу заведомо ложные слухи о вашем больном?

- Да что вы, Господь с вами! Нет у нас таких извергов. Медицинская этика для того и придумана... О пациентах говорят либо правду, либо ничего. Но и запрет рассказывать на стороне о больных не очень-то строг. Да я и сама дома своим часто рассказываю... Какой-нибудь интересный случай или редкие симптомы. Свекровь моя, - она разоткровенничалась, - очень уж любит слушать про разные истории болезни. И про Найденова тоже. Как не рассказать, если он такие загадки задает. Но только чистую правду, я поклясться могу. А тем, кто глупости эти по городу пускает, надо промывание мозгов сделать... - она помолчала. - Да ведь знаете, людей тоже понять можно. Напуганы все синькой проклятой. А тут у нас такое творится, - она посмотрела на часы и всполошилась: - Ой, да что же это, заговорилась я с вами, а мне работать надо. Побегу я. Всего вам хорошего, - и уже из коридора прокричала: - Если вам что еще понадобиться, приходите, милости просим.

- Жуткая история, а, Паш? - для Семена все сказанное Анной Ильиничной стало не меньшим откровением, чем для Ковригина. Он тоже что-то сосредоточенно обдумывал во время ее рассказа и даже побледнел от напряжения.

В этот момент в комнате раздался протяжный стон - подал признаки жизни другой обитатель палаты. Все это время он лежал молча, с закрытыми глазами, теперь же сидел, обхватив голову руками.

- Голова моя, голова...- жалобно протянул он.

Семен кивнул в его сторону и сказал Ковригину: