Праздник теней

— А где она сама? — поинтересовался Максим настороженно.

— Попала в переплет, — пожал плечами Ильяс. — Ее заперли. Чего в твоей даче за идиоты засели?

Максим вздохнул. Идиоты, еще какие… Таких поискать надо. И сам Максим долго был одним из них.

— Ну? Вы едете? — Ильяс смотрел на него нетерпеливо. Больше всего на свете ему хотелось исчезнуть из этого поганого места поскорее.

Максим посмотрел на Марика и сказал:

— Марик, полезай в машину.

— А ты? — спросил малыш.

— Я не могу, — ответил Максим, — у меня есть ключи от комнат. Я должен освободить Таню.

Ильяс объяснил ему, в какой комнате спрятали бомжовку, перевоплотившуюся в детектива. Марик посмотрел на Максима, потом, как бы поняв его, кивнул и забрался в машину Ильяса. «Фольксваген» дернулся и с бешеной скоростью помчался в сторону Тарасова. Максим проводил их долгим взглядом. Рука поднялась и вычертила в воздухе крест. И этот оберегающий крест не был перевернутым.

* * *

Отец Андрей подошел к запертым воротам лабутцовской дачи и, поразмыслив, совершил абсолютно неподходящее для священника действие. Он перелез через забор. Причем сделал это быстро и ловко.

Перепрыгнув через высоченную ограду, он оказался в знакомом ему дворе. Оставалось найти Таню. В том, что она находится здесь, он не сомневался.

Подойдя поближе к дому, он заметил крадущуюся фигуру Максима. Он решил пойти за ним.

Максим тихо прошел в дом и направился к тяжелой двери винного погреба. Там он приостановился, постучал и тихо спросил:

— Таня, вы здесь?

Из-за двери послышался Татьянин голосок. Максим открыл дверь с некоторым трудом, но, когда отец Андрей решился наконец обнаружить свое присутствие, Татьяна уже вышла. Выглядела она не очень авантажно, прямо скажем. Одета была в странные одеяния, а на лице подтеками разного цвета расплылся грим.

* * *

Максим при виде отца Андрея подобрался.

— Вы-то здесь зачем? — спросил он с непонятной агрессией.

— Это наш друг, Максим, — заверила его я. Видеть отца Андрея было приятно. Кроме этого, он сразу сказал нам, что вот-вот должен подъехать Мельников со своей бригадой.

Максим на Андрея смотрел как-то странно. Я попыталась отправить его домой, но парень молча покачал головой и стиснул зубы так, как ротвейлеры делают перед тем, как схватить жертву.

— Где они обычно собираются? — спросила я.

Он пошел вперед, жестом приказывая нам следовать за ним. Мы шли непонятными закоулками, как будто Максим боялся быть обнаруженным. Мне изрядно надоело это путешествие. Ума не приложу, зачем это людям столько лишней площади?

Через несколько минут мы вышли к центральной зале. Там уже собрались все члены экипажа. Не хватало только двоих.

* * *

Они сидели полукругом. Одетые в черное. Наводящие страх. Я не знаю, чего этим людям не хватало в этой жизни. Все они принадлежали к числу так называемой «элиты». Я частенько наблюдала двоих из них по телевизору. Это были «слуги народа». Странно, что один был коммунистом, а второй — монархистом. Либерал-демократом, точнее. На экране телевизора они только и делали, что ругались. Сейчас это были близнецы-братья.

Рядом с ними сидели двое банкиров. В сидящем с левой стороны я с удивлением узнала милейшего моего Василь Иваныча Покалюка.

Я почувствовала себя приглашенной на праздник теней. Их лица были лицами рабов.

Где же сам великий Саммаэль? Наместник сатаны. Главарь банды. Когда он появится?

Максим сильно нервничал. Я взяла его за руку. Ему сейчас было тяжело как никогда. Я сильно сжала его руку и посмотрела ему в глаза. И тут мы вздрогнули от неожиданности. Все втроем.

Шахмин появился внезапно. За ним двое крепких мальчиков внесли тело. В этой измученной, избитой фигуре я узнала Фреда. Вернее, то, что от него осталось…

* * *

Фред был без признаков сознания. Его небрежно бросили на алтарь и начали крепко привязывать к кресту. Мне захотелось ворваться туда немедленно, я рванулась было, но отец Андрей стал удерживать меня за плечи.

— Сейчас туда нельзя, — тихонько шепнул он.

В зале что-то произошло. Церберы бросили свое занятие и быстро встали на колени. Сидящие за столом молниеносно повскакивали с мест и склонили головы в рабском поклоне. Левая дверь распахнулась, и в зал торжественно, держась за руки, вошли, а вернее вплыли, Саммаэль со своей верною Лилит.

Я совершенно остолбенела. Смеяться никак было нельзя, да и как-то совершенно неуместно. Но Саммаэль был так смешон кругленькой лысинкой и большим животиком, нависшим над основной его гордостью, одарившей бедных сатанистов наследником Мариком, что я сдерживалась из последних сил. Да и Максима было очень жалко — ведь этим самым треклятым Саммаэлем был как-никак его родной папа. Юрий Львович Лабутец. А за руку он держал… Софью Владиславовну Гольдштейн собственной персоной.

* * *

— Значит, это правда… — тихо, почти неслышно пробормотал Максим.

Я удивленно посмотрела на него. Он прошептал:

— Я не хотел в это верить. Мне казалось, что это какой-то страшный сон. Я нечаянно подслушал весь их разговор. Узнал, что Марик — мой брат. Вы понимаете меня, Таня? Они заставили нас с Димкой украсть моего брата!