Праздный дневник

* * *

Круг ненависти пуст,
Порочен и греховен,
Не размыкая уст,
Играет не Бетховен,

А музыка сама,
Сошедшая со круга,
Играет вальс – зима,
Играет фугу – вьюга.

И в раненную рань,
В ответ на боль и страхи,
В окне цветет герань
По щиколотку в прахе.

17 января 2004

* * *

Ирине Федоровой

Я в мире живу без меня.
В нем столько подробных забот,
Работа по поискам дня
Средь самых широких широт.

Томограф считает капель,
Обычная судная тьма,
Продайте мне смертный апрель
За тени земного ума.

Продайте мне трезвый побег
За тридевять трижды земель,
За этот счастливый ночлег,
За выпитый набело хмель.

Я щедро ужо заплачу,
Я сдачи у вас не возьму
За тонкую воска свечу,
Ведущую, тая, во тьму.

6 февраля 2004

* * *

Юле Латыниной

Рождают дети матерей,
Спасая их от смерти,
И этой нежности святей
На свете нет, поверьте.

И дышит новое дитя,
И слезы льет украдкой,
По-прежнему легко летя
Над жизнью этой краткой.

10 февраля 2004

* * *

Возвращение в мир муравьиный,
Торопливая давка в сенях,
Эту новую явку с повинной
Совершает настойчиво прах.

Что оставил он в мире усталом,
Что стремит его в звездную глушь,
Завоеванную металлом
До растления судеб и душ?

Что знобит, и корежит, и тянет,
Что манит, как желанный магнит?
Может, то, что жалеет и ранит.
Может, то, что зовет и винит.

Может, то, что рукою шершавой
Гладит волосы, трепетно для
Эту краткую ночь под Варшавой,
Где смеется и плачет земля.

20 февраля 2004

* * *

Усталости так нежны переливы,
Так бережна холодная душа.
Так в каплях льда склоняют ветви ивы,
О голый лед растерянно шурша.

Я подойду и, кажется, заплачу,
И прикоснусь намеренно к руке.
Я ничего для местности не значу,
Сползающей к проснувшейся реке.

Ваш взгляд тяжел, и губы ваши немы,
И та черта насквозь проведена,
Мы – только след известной теоремы,
Где сути – две, а временность – одна.

Клюет синица зерна на ладони,
И белок лёт медлителен и тих.
Луна крива внизу в полупоклоне,
Взошедшая туманно для двоих.

29 февраля 2004

* * *

Алле Латыниной

Рыхлый снег для ходьбы неудобен.
Слишком долог нахоженный круг.
Я сегодня пространству подобен,
Растворен и рассеян вокруг.

Третий час набухающей ночи.
Грохот льда с остывающих крыш.
Теплый ветер, вздохнувший в полмочи,
В лунном свете растрепан и рыж.

В доме Асмуса тени и свечи,
Ветви дремлют, о крышу шурша,
Не сутуль свои узкие плечи,
Одиноко родная душа.

Посмотри на покатые луны,
Что двоятся в совпавшем уме.
Слыша неба провисшие струны,
Что звенят меж собою во тьме.

29 февраля 2004