Пражская весна

Что касается рыболовецкого флота, то флот действительно был упадке из-за агрессивной политики японцев. Часть поселков закрылась. Связи между поселками не было. Поставок промышленных товаров на Камчатку кот наплакал, народ спасался самоделками. Нормально выживали только коренные обитатели Камчатки, им было привычно. Был ли Шелепин идеалистом, возможно, но он верил в Советскую власть. Вот только на Камчатке ждало его разочарование-реальность оказалась суровой. Начальник погранвойск на Камчатке спокойно ему признался, что японцы организовали устойчивый товарооборот и их достаточно сложно ловить. Коренное население сомневается в существовании Советской власти как таковой. Тихо-океанская флотилия замкнулась сама в себе. Что касается гражданского населения, то приток минимальный, основной контингент из отсидевших, да и те потихоньку всеми правдами и неправдами перебираются на материк. Жизнь бьет ключом только на судоремонтном заводе-там штопают флотские лоханки. Да военный госпиталь в Петропавловск-Камчатске постоянно забит моряками-подводниками, те, как на вахту туда заходят.

Шелепина, конечно, ситуация поразила, но не до печенок. Хотя съемочная группа, которая с ним ездила, была в шоке. Первые дни наслаждения природой дикой глуши неопределенное время.

Вечером вторника Александр Николаевич сидел в просмотровой комнате в Кремле после окончания фильма-хроники и делился впечатлениями от поездки.

Особенно его возмущало, что подводники постоянно посещают госпиталь, он заподозрил их в членовредительстве. Меня же это особо не удивило-такая ситуация могла быть в случае, если подводные лодки с атомными реакторами не были оборудованы системами радиационной защиты. Я об этом знала благодаря передачам «Военная тайна» в своем времени. Здесь же оставалось побеседовать с медиками, командующими флотами и Президентом Академии Наук СССР. Кстати, Президентом Академии Наук был академик Келдыш. Не пароход, а человек. Надо бы познакомиться с этим удивительным товарищем. В моем времени его обвиняли в том, что он зарубил развитие систем ЭВМ, а потом в том, что использовал покупку внешних разработок и собственные разработки ЭВМ нам больше не светили. Опа, хорошо что я вспомнила о пароходе товарища Келдыша. Может тут кроется тайна нежелания Косыгина в финансировании автоматизации технологических процессов?

В просмотровой комнате кроме Шелепина собрались Семичастный, Косыгин, Подгорный.

– Товарищи! – обратилась я к ним. – Вы все видели хроники товарища Шелепина и его мнение о засилье японского флота. Надо решать кардинально. Иначе мы потеряем Камчатку, японцы просто разграбят ее. Населения там нет, пограничники тоже в малом количестве да и проблема с техникой.

– Надо что-то делать! – Взлохматил голову Подгорный. – Людей туда надо завозить.

– Военные учения?! – полуспросил, полуутвердительно сказал подавший голос осторожный Косыгин.

– Это было бы замечательно! – на волне всеобщего негодования неожиданно согласился Шелепин.

– Товарищи, раз вы согласны, то я как верховный главнокомандующий просто обязан объявить о подготовке к августовским объединенным учениям Тихо-океанского флота, Пограничной службы КГБ, штаба ВВС.

– Мда! – крякнул Семичастный. – Это был быстрый ход генсека.

Генсек действительно был наделен полномочиями верховного главнокомандующего по результатам соглашения заинтересованных сторон, все эти два года Брежнев просто подтверждал планы Министерства Обороны по учениям, сейчас же он подтвердил неосторожно сказанное Шелепиным.

Шелепин недоуменно посмотрел на Семичастного и на генсека.

– Товарищи, я подтверждаю ваше желание поставить япошек на место. – Я не ожидала предложения Косыгина, думала мне придется всех убеждать, но он мне помог и теперь надо было ковать железо пока горячо. – Но, кроме это нам нужно расторгнуть соглашение двадцать восьмого года между Японией и СССР на право лова в акватории Камчатки. Как вы понимаете, в сорок пятом году наши дипломаты письменно его не аннулировали, а Япония этим воспользовалась и будет пользоваться дальше нашей слабостью на Дальнем Востоке. Нам необходимо проработать проект разработки недр Камчатки и использования результатов научно-технической революции в этом плане.

– Значит, завтра на заседании, товарищ Шелепин, вы сделаете доклад по своей поезде продемонстрируйте хроники.

– Товарищ Косыгин, я буду рад увидеть министра обороны. Ему лучше?

– Да, он вышел с больничного! – подтвердил предсовмина.

Родион Яковлевич Малиновский, маршал Советского Союза в шестьдесят шестом году был министром Обороны. В январе ему диагностировали рак. Маршал сражался с болезнью, как мог, но я то знала, что в это время единственным лечением от рака был морфий. Так что, маршал долго не протянет-либо рак, либо морфий вырубит его центральную нервную систему. Но до этого времени он мне был нужен. Кроме того, Малиновский в свое время командовал Дальневосточным Военным округом, мне его информация бы очень пригодилась.