Пражский синдром (СИ)

- Белое золото, изумруды и лунный камень, - сказал Алеш. – Такое же было в той коллекции, Annodomini, только там сапфиры. Зеленый цвет идет тебе больше, чем синий.

Я положила розы на одеяло и подняла волосы. Он застегнул ожерелье у меня на шее – как когда-то цепочку с совичкой. Поцеловав его, я сказала виновато:

- Извини, но я все-таки девочка – хочу посмотреть, как оно на мне.

Алеш молча улыбнулся, подошел к большому шкафу и открыл дверцу – внутри было зеркало. Я вскочила с кровати, подбежала к нему. И замерла.

Что-то во мне изменилось. Как будто совсем другая женщина смотрела на меня из зеркальной глубины. Счастливая?

Алеш обнял меня, я чуть запрокинула голову, и его губы коснулись моего виска. Точно так же мы стояли перед зеркалом вчера, в прихожей. Только теперь на мне не было ничего, кроме мягко поблескивающего ожерелья.

- Какая ты красивая, Анна, - прошептал он.

Когда мне все-таки удалось выдохнуть, это было похоже на стон нетерпения. Пока Алеш раздевался, я едва успела убрать розы с одеяла и снять ожерелье... А потом мы лежали, обнявшись, в солнечном свете, лившемся через незашторенное окно. Алеш лениво чертил пальцем какие-то завитушки у меня на животе, едва касаясь, провел по шраму.

- Я хочу по нему татуировку сделать, - сказала я. – Но можно только через полгода.

- Зачем? – он приподнял голову и посмотрел на меня, сдвинув брови. – Это больно и небезопасно. Ладно еще, если это нужно тебе самой. А если из-за меня – не стоит. Я же говорил, мне абсолютно все равно.

- Мне самой, - вздохнула я. – Может, это глупо, но мне нравится смотреть на себя в зеркало. Нравилось. А сейчас не очень. С тобой мне тоже абсолютно все равно, есть он или нет. А вот без тебя…

- Тогда другое дело. Хочешь, я рисунок придумаю? Подожди, бумагу принесу, - он встал, и я вспомнила о своем рождественском подарке.

- Алеш, захвати мою сумку в прихожей, пожалуйста.

Он вернулся с сумкой, стопкой бумаги и перьевой ручкой, на которую я покосилась почти с ревностью, вытаскивая свою.

- Это, конечно, скромно, но…

- Это просто супер! - по-чешски звучало как «супр», а уж по-зобацки и вовсе коротко и колюче, как еж. – Не смейся, но я маньяк всяких ручек, карандашей, блокнотов. А эта вообще великолепная. Очень тонкое перо – как раз то, что мне надо.

- Художники все маньяки канцелярии, - довольно улыбнулась я.

Посматривая на мой живот, он сделал три быстрых наброска – разные гирлянды из цветов и листьев.

- Ну, это только эскизы. Потом еще подумаю. Если что-то выберешь, сделаю на планшете в цвете. Чтобы распечатать и взять в салон.

Тут телефон в сумке заверещал истошно, и я аж зажмурилась.

Маме я написала, как только прилетела, а потом стало ну совсем не до того. А она, ясное дело, беспокоится. Ну а вдруг Алеш маньяк какой-нибудь, который меня уже убил и сожрал.

- Щеночек, с днем рождения! Все в порядке?

- Да, мазер, более чем. И тебя с днем рождения.

За последние годы это был первый раз, когда я не приехала к маме с цветами и тортиком. Так уж у нас было заведено: не только она поздравляла меня, но и я ее. День рождения ребенка – мамский праздник. И она сама тоже поздравляла бабушку со своим днем рождения.

- Привет маме передай, - попросил Алеш.

- Мам, тебе Алеш привет передает.

- И ты ему передай. Все, Анька, давай, целую. Не пропадай.

Как-то внезапно обнаружилось, что уже перевалило за полдень. Мы все-таки оделись и вышли на улицу. Снег еще лежал, но кое-где на солнце под гору уже текли ручейки.

- Пойдем обедать? – спросил Алеш, когда мы нога за ногу вскарабкались к Граду.

- Да не особо хочется.

- Тогда вечером поедем в одно место. А сейчас перехватим по-быстрому. Кстати, ты взяла что-нибудь?.. - он пощелкал пальцами. – Ну, не вечернее платье, конечно, но что-нибудь?..

- Приличное? Взяла, но не знаю, насколько оно подойдет. Под твой подарок точно не очень.

- Ну, это поправимо.

- Алеш!

- У тебя день рождения или нет?

- Знаешь, мне еще не приходилось подбирать платье к украшению, - вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно.

- А тебе и не придется, - хмыкнул он, достал телефон, отошел в сторону и набрал номер. Быстро закончил разговор и кивнул мне: – Все, поехали.

- Куда? Сегодня Рождество.

- Ну, не все же его празднуют.

Мы вернулись к дому, и я осталась на улице ждать, пока Алеш сходит за ожерельем и выгонит машину.

Чувствовала я себя… не знаю, как. Не в своей тарелке. Как будто в параллельную вселенную попала. Явно не как героиня романа – бедная серая мышка, которой внезапно обломился миллионер. Головой-то я понимала, что для состоятельного мужчины совершенно нормально делать подарки своей женщине, причем недешевые. Но у самого состоятельного мужчины, с которым мне приходилось общаться, зарплата была порядка ста тысяч, и подарки он делал своей жене. Ну вот не пересекались мои дорожки с более обеспеченными экземплярами, что поделать. Не там искала – точнее, вообще не искала.

Мы приехали в центр и остановились на глухой улочке довольно мрачного вида. Прошли через пассаж и поднялись по лестнице на второй этаж.

- Ничему не удивляйся, - предупредил Алеш.