Предают только свои

Тот глянул недоверчиво и испуганно, но потом, видимо, вспомнив о переданной ему просьбе подыграть, вяло проговорил:

— А… привет. Давно не виделись.

«Мог бы и по имени назвать, хам! — с несколько некстати возникшей неприязнью подумала я. — Вот и спасай их всех… после такого отношения».

Тем не менее эмоции никак не повлияли на мой профессионализм, и я продолжила в том же бодром и радостном ключе.

— Что за шум, а драки нету? — говорила я, подходя все ближе к группе мужчин, обступивших Аркадия. — Знакомых встретил?

Я улыбалась и демонстрировала общительность, в то же время исподволь оглядывая и оценивая своих потенциальных противников.

Всего парней было четверо, и трое из них с виду не представляли особой угрозы. Толстяк явно был горазд только кидать понты, стоявший рядом с ним, длинный, как каланча, и наверняка неуклюжий в движениях дядя тоже не внушал опасений, а молодой парень с очень шустрыми глазками, нетерпеливо переминавшийся чуть поодаль, скорее всего, привык брать хитростью, а не силой.

Серьезную угрозу, по моему мнению, мог представлять лишь четвертый, крепко сбитый мужчина средних лет, внимательно наблюдавший за происходящим и самый спокойный из всех.

Пока я производила мысленную оценку шансов, ребята тоже не теряли времени зря.

Смерив меня критическим взглядом, ко мне обратился толстяк, по-видимому, самый коммуникабельный из всех.

— Слышь, девушка, — сплюнув, негромко процедил он. — Шла бы ты отсюда. Лесом. Не видишь, у нас мужской разговор. Потом пообщаешься со своим другом.

— Фи, как грубо. — Я сделала недовольную гримасу. — Кто вас воспитывал, что вы так разговариваете с женщиной? Что здесь происходит, Аркадий? У вас что, авария? Ты полицию вызвал? А в страховую звонил? Лучше сразу позвонить и им, и полицейским, а то знаешь, этот пресловутый европротокол…

— Слышь ты, шустрая, — начал надвигаться на меня толстяк, видимо, рассчитывая задавить массой. — Езжай, куда ехала, без тебя разберемся.

— А почему вы мне все время хамите? — сочла уместным возмутиться я. — И с какой стати обращаетесь на «ты»? Мы с вами, кажется, на брудершафт не пили.

— Слышь, Батон, она, похоже, совсем без мозгов, — вступил в разговор высокий. — Подруга, ты тупая? Тебе русским языком сказано, вали отсюда подобру-поздорову, пока цела.

— А, так вы еще и угрожаете? Ну это уже… Это уже ни в какие рамки не лезет! Поехали отсюда, Аркадий! С этими хамами нам разговаривать не о чем.

Я шире распахнула водительскую дверь «Форда», недвусмысленно давая Аркадию понять, что ему следует незамедлительно сесть за руль.

К счастью, его первоначальная заторможенность прошла, он уже включился в игру и, следуя моему приглашению, устроился на водительском месте. Но поддерживать эту игру, кажется, не очень хотели наши приятели.

— Э, ты куда это?! — вновь во всю мочь заорал толстяк, увидев маневр Аркадия. — Это кто тебе сказал, что ты можешь ехать? Ты мне денег должен! Ты знаешь, сколько сейчас стоит покрасить такую машину?

— А тебе кто сказал, что именно он должен тебе ее красить? — вместо Аркадия ответила я. — Ты ее поцарапал неизвестно где, а теперь хочешь на первого встречного свалить? Дурака нашел, да? Так это мы в два счета разъясним. Было у вас столкновение, Аркадий?

Племянник Клары Карловны Зибель, по-видимому, не обладавший особо волевым характером, снова слегка замешкался, но под моим пронзительным взглядом все-таки принял правильное решение.

— Нет, не было, — коротко сказал он. — Я бы заметил.

— Вот! Слышишь, что тебе человек говорит? Никто твою старую кастрюлю даже пальцем не трогал. Дураков в другом месте ищи. Заводи, Аркадий!

— Да ты… да пошла ты…

Толстяк, начавший понимать, что дело, кажется, не выгорит, от ярости не мог найти слов. Видимо, поэтому он решил, не теряя времени, перейти к действиям.

Он снова стал надвигаться на меня, изображая таран, только теперь гораздо быстрее. Вытянув вперед руки, он, наверно, намеревался меня толкнуть, но немного не рассчитал.

По габаритам я была меньше раз в шесть, поэтому задуманный мною маневр удался как нельзя лучше. Извернувшись, я проскользнула аккурат между растопыренных рук этого медведя и, оказавшись в самой непосредственной близости, что есть силы ударила его пяткой по ступне.

Подобные болевые приемы — самое эффективное средство для нейтрализации противника, обладающего большей массой.

Толстяк заойкал и перегнулся пополам, любезно подставляя для удара массивный загривок. Разумеется, я не стала игнорировать это гостеприимное приглашение. Сложив руки замком, я так приложила товарища по затылку, что он тут же ушел в нокаут.

Все это произошло довольно быстро, и приятели Батона сообразили, что именно случилось, лишь тогда, когда он уже валялся без чувств на асфальте.

— Эх… глянь-ка, — обескураженно проговорил длинный парень, чуть раньше так неосторожно предположивший, что я «похоже, совсем без мозгов». — Ты чего это… ты каратистка, что ли? Миха, чего это она, а?