Предают только свои

Обменявшись предварительными «любезностями», мы взялись за дело серьезно. Обманные маневры, подножки, запрещенные болевые приемы — в ход пошло все. Но за всем тем перевеса не было ни на его, ни на моей стороне.

Наконец, замахнувшись, как бы для того, чтобы ударить кулаком в лицо, я со всей силы заехала ногой в пах, и это переломило ход битвы. От боли парень согнулся в три погибели и подставил под удар части тела, которые подставлять не следовало.

Обрушив целую канонаду ударов на почки, печень и прочие чувствительные места, я уже предвкушала победу, когда боковым зрением заметила некое движение справа от себя. На секунду оторвавшись от близкого к ауту брюнета, я повернулась в этом направлении и обнаружила толстяка по кличке Батон, участвовавшего в приснопамятной автоподставе.

Он уже замахнулся на меня толстенной палкой, которую, видимо, подобрал где-то среди деревьев больничного парка.

«А ты-то куда лезешь», — с иронией по-думала я, но вслух это произносить не стала.

Вместо пустых разговоров я с ноги врезала по необъятному пузу, целя в то место, где за полуметровым слоем жира должна была находиться диафрагма.

Не знаю, достиг ли удар своей настоящей цели, но Батон выронил дубинку и, перегнувшись, насколько позволяло это его тучное тело, тяжко застонал.

Презрительно усмехнувшись, я уже намеревалась вернуться к недобитому брюнету, как вдруг почувствовала, как к моему затылку прикоснулся некий предмет. Небольшая величина этого предмета и приятная прохлада металла, которую я ощутила тут же, не оставляли никаких сомнений — у моего затылка находится дуло пистолета.

— Налим, надень наручники, — прозвучал из-за моей спины спокойный голос Михи.

Юркий парень, которого я тоже запомнила по автоподставе, материализовался в пространстве, и через секунду мои руки были скованы за спиной. Лишив меня возможности действовать, Миха все равно продолжал держать пистолет возле моего затылка, как бы опасаясь, что, даже закованная в железо, я могу нанести вред его драгоценному здоровью.

Между тем Налим вполне профессионально обыскал меня, лишив средств самообороны. Метательные звездочки и спрятанные на щиколотках ножи стали частью добычи победителя.

Да и сама я в тот момент представляла собой лишь безгласный и безвольный трофей. С пистолетом спорить было глупо.

Мне заклеили рот скотчем, надели на голову мешок и, держа под локоть, повели в неизвестном направлении.

Вскоре приказания и удары доходчиво объяснили мне, что меня хотят затолкать в багажник автомобиля. Судя по тому, что багажник был довольно вместительный, машина была не из дешевых.

Мягко запел движок, и мы стартовали в неизвестном мне направлении.

Скорчившись в крайне неудобной позе, я пыталась угадать свою дальнейшую судьбу. Что они собираются со мной сделать? Убить? Но выстрелить Миха мог уже сорок раз. Поместить в каземат вместе с Ликой? Какой смысл? В отличие от нее и от Аркадия, я не имею даже отдаленного отношения к этой истории. За что мне мстить? Разве что Миха захочет поквитаться за павшего в бою друга.

Вопросы оставались без ответов.

Между тем движок смолк, машина остановилась, и я поняла, что путешествие наше закончилось. Оно не было слишком долгим. По моим ощущениям, с момента старта прошло не больше двадцати минут.

Меня выгрузили из багажника и снова куда-то повели.

Каково же было мое удивления, когда, вынырнув из мешка, я увидела перед собой Бориса, а рядом с ним женщину уже в возрасте, но, судя по яркому макияжу, еще пытавшуюся следить за собой.

— Молчи и слушай, — повелительно приказала Инесса, как будто с заклеенным скотчем ртом я могла говорить. — Эта дурочка у нас. Боря, покажи ей.

Боря открыл ноутбук и, нажав клавишу, включил видеозапись. На экране я увидела помещение с неоштукатуренными кирпичными стенами, напоминавшее подвал, и сидящую на стуле Анжелику. Рот ее так же, как и у меня, был заклеен скотчем, но полное мольбы выражение глаз не требовало словесных комментариев. Текущие по щекам слезы и измученный вид говорили сами за себя.

— Вот. Видела? — резюмировала Инесса, когда запись закончилась, и Боря закрыл ноутбук. — Теперь слушай. Сегодня в час ночи ты должна привезти этого своего придурка к перекрестку, где поворот на больницу. Помнишь его? Думаю, помнишь. Ты у нас там частая гостья. Так вот, привезешь его туда. Когда подъедешь, позвонишь вот по этому номеру. — Инесса взяла со стола бумажку с цифрами и сунула мне в карман джинсов. — Хотя мы и так машину твою знаем, увидим, когда приедешь. Наберешь номер, по телефону тебе скажут, куда направляться дальше. Отдашь нам ублюдка, взамен получишь девчонку. Она мне не нужна. Мне нужен он, этот гад. Своими руками его… Хотя ладно, это потом. В общем, привезешь. Где ты его прячешь, я не знаю, да и знать не хочу. Неинтересно. Расскажешь ему про девчонку, он сам прибежит. Если в час тебя вместе с ним на перекрестке не будет, в половине второго можете приезжать туда же вместе с гробиком, — Инесса хохотнула. — Думаю, пригодится. Все поняла?

Я продолжала спокойно смотреть на нее, не совсем понимая, как должна ответить на этот вопрос.