Преданья старины глубокой

– А-а-а, вот почему у меня лапы не шевелятся…

– Не-а. Лапы у тебя не шевелятся потому, что связаны.

– Ну так развяжи.

Иван послушно потянулся к ремням, даже начал было распутывать, но тут же отдернул руки и возмущенно завопил:

– Ага, хитрый какой! Обмануть вздумал?!

– Развяжи, Иван! – вкрадчиво мурлыкнул Баюн. – Развяжи меня, а я тебе песенку спою!

– Песенку?.. – засомневался княжич. – А хорошую?..

– Хорошую… – ухмыльнулся Баюн. – Вот сам послушай…

Треугольный кошачий рот раскрылся, блеснув острейшими клыками, и оттуда полилась сладкая благозвучная колыбельная, так и приглашающая закрыть глаза и вздремнуть часок… а лучше денек…

Пошел котик во лесок, -

Нашел котик поясок,

Чем бы зыбку подцепить

Да Ванюшку положить.

Ваня будет спать,

Котик Ваню качать.

А котик его качать

Да, серенький, величать.

– Сон да Дрема,

Усыпи мое дитя. –

Пошел котик во торжок,

Купил котик пирожок.

Идет котик по лавочке,

Ведет киску за лапочку.

Ходят вместе они –

А ты, маленький, усни…

Иван слушал, слушал, слушал… слушал… слушал… слушал… перед глазами все поплыло… нахлынула темнота… а потом его кто-то с силой пнул под зад.

Он охнул, кое-как разомкнул очи, отчего-то оказавшиеся наглухо закрытыми, и неожиданно сообразил, что уже давно лежит на жесткой земле, а Яромир невозмутимо связывает кота Баюна новыми ремнями.

Старые тот почти перегрыз – еще чуть-чуть и лопнут.

– Это ты меня пнул? – потер ушибленную задницу княжич.

– А кто же еще? – насмешливо прищурился оборотень. – Тебе для чего заглушки ушные дадены были, дурак? Или не знаешь, что Баюн своим пением хоть целое войско усыпить может?.. Запоздай я на минутку – он бы ремни перегрыз… а потом и горло тебе…

– Сука!.. Собака продажная!.. – процедил кот уже совсем не таким сладким голоском, каким пел колыбельную. – Ничего, придет час, посчитаемся еще, перевертыш поганый…

– Может быть, – пожал плечами Серый Волк, нахлобучивая Баюну на голову хитрый колпак. – Хм… Хорошие ковали во Владимире – точь-в-точь по мерке сделали… Нигде не жмет?

– Фу-бу-фу-ву!.. – невнятно донеслось из-под колпака.

– Чего-чего? – открыл оконце Яромир.

– Сука! – рявкнул кот Баюн.

– Это мы уже слышали, – разочарованно закрыл оконце Яромир. – Ну что, Иван, поздравляю! Третью задачку выполнили – теперь-то уж Всеволод не отвертится, придется ему дочку отдавать…

– Ага, придется, – согласился Иван. – А про Кащея-то его спросить бы, а?..

– Ах да, – спохватился Яромир, снова открывая оконце в колпаке. – Ау, киса, ты как там, живой?

– Сука! – в бессчетный раз обругал его Баюн. – Леший-батюшка, помоги, заступись, злые люди над котиком неповинным изгаляются!..

– Не надрывай горло – Ерофей-мученик прошел, лешие все дрыхнуть улеглись. Теперь их до весны не докричишься, – лениво ответил Яромир, выискивая среди пожухлой травы стебелек покрепче. Найдя такой, он сунул его в зубы и улегся на землю, устремив глаза к звездам. – А коли опять колыбельную петь вздумаешь – зубы повыбью, понял?

– Теперь что же – на шапку меня, да? – зло прошипел Баюн, безуспешно пытаясь растянуть ремни на лапах. – Суки!

– Ты лучше поблагодари, что мы на тебя капканов ставить не стали, – усмехнулся Яромир. – Не люблю я их чего-то в последнее время…

– Зовут тебя как, перевертыш? – перебил его Баюн. – Какого ты роду-племени? Чтоб мне знать, на кого зуб точить…

– Зовут меня Яромиром, роду-племени я славного, древнего, прихожусь родным сыном Волху Всеславичу, – степенно ответил оборотень. – Со мной – Иван, сын Берендея, покойного князя тиборского. А изловили мы тебя не по собственному хотению, но по велению Всеволода Юрьевича, князя Владимира и Суздаля…

– Так что на него зуб и точи! – влез Иван.

Глазные дырки в железном колпаке ярко засветились – зрачки огромного кота сузились до тоненьких ниточек. Он подозрительно осмотрел своих поимщиков с головы до ног и задумался, тяжело урча.

– Да, я знаю про вас сказки, – наконец промолвил он. – «Сказ о том, как Яромир Серый Волк на закат путешествовал, да в земле Баварской вервульфа в честном двобое загрыз». «Сказ о том, как Яромир Серый Волк к бабе-яге в полон попал, да ножа отцовского лишился». «Сказ о том, как Яромир Серый Волк с ведьмаком коварным бился, да серебряным кинжалом тяжко ранен был».

Яромир невольно коснулся старого рубца на левой скуле и озадаченно нахмурился. Действительно, этой отметиной его украсил ведьмачий кинжал. Известное дело, серебро ранит сразу обе личины оборотня, поэтому после него раны заживают так же медленно, как у обычных людей, а шрамы не рассасываются, остаются навсегда. Любой оборотень предпочтет десяток обычных стрел одной серебряной.

– Откуда узнал? – ровным голосом спросил Яромир.

– На то я и Баюн, чтоб сказки рассказывать… – вкрадчиво промурлыкал кот. – У меня таких историй мно-о-о-ого…

– А про меня есть? – загорелся Иван.

Баюн окинул его снисходительным взглядом и лениво изрек: