Преданья старины глубокой

Из дыры, служащей единственным входом в камеру, доносились странные звуки. Слабые, тихие, но постепенно усиливающиеся. Тот, кто их издавал, приближался. Во тьме замерцал огонек. По каменному полу цокали копыта, а тишину подземелья время от времени нарушало яростное блеянье.

– М-мээээ!!! М-мээээ!!!

Кащей мгновенно догадался, что за тварь бродит по подземельям. И когда из проема показалась заросшая рыжей шерстью лапа, держащая огарок свечи, он уже твердо знал, кто перед ним. Рикирал дак, топорогрудый сатир. В целом похож на своего дальнего родича, когда-то в изобилии водившегося в рощах Пелопоннеса, но гораздо, гораздо опаснее.

Рикирал дак саженного роста, густо покрыты шерстью, морда – среднее между козлом и человеком, на голове кривые рога, сзади длинный хвост. Почти так же выглядят и обычные сатиры, только ростом помельче. Но у рикирал дак есть и два серьезных отличия. Во-первых, длиннющие когти на руках. Во-вторых, топоровидное лезвие, торчащее из груди, – за него топорогрудые и получили название. Еще их порой именуют саблегрудыми (кылыч тёш) или железногрудыми (темир тёш). Рикирал дак чудовищно сильны – в бою они обычно просто хватают врага и прижимают к груди, рассекая грудным лезвием надвое.

Обычные сатиры вымерли уже очень давно. И до сего дня Кащей полагал, что и рикирал дак тоже больше не существует. Однако ж выходит, что один еще остался…

Хотя этот явно очень старый – топорогрудые живут долго, сто тридцать лет и больше, но все же не вечно…

– Как твое имя? – холодно спросил Кащей, разглядывая отряхивающееся от пыли чудище.

– Мм-мээээээ!!!! – бешено взревел рикирал дак, оскалив заостренные клыки. Да, с такими зубками кушают обычно не травку… – ММММ-ММЭЭ-МММЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!!!

Бессмертный царь почувствовал слабый зуд в ушах. А ведь перед ним отнюдь не обычный рикирал дак! У этого племени, как и у простых сатиров, есть особый дар – некоторые из них могут своими воплями внушать панику. Когда такой «одаренный» блеет во всю мощь, от него все разбегаются – птицы, звери, люди… Даже трава порой поникает и жухнет. Лучше всех это умел великий Пан – бог-сатир. От него и пошло слово «паника»…

Кащея эти вопли, само собой, не проняли. Но даже он что-то почувствовал – каково же пришлось бы на его месте простому человеку?! Сошел бы с ума, не иначе. А то и скончался бы на месте.

– Не так уж много было на свете рикирал дак, способных внушать панический ужас, – безразлично произнес Кащей, разглядывая рогатого. – Я знаю их всех по именам. Ты Абануаю?

– М-мэк! – буркнул рикирал дак, ужасно удивленный, что человек в цепях остался столь невозмутимым после его крика. – М-мэк!

– Ты Мезиль?

– М-мэк!

– Ты Очокочи?

– М-ма! – утвердительно кивнул рикирал дак.

– А, так это ты пытался снасильничать Ткаши-мапа? – вспомнил Кащей.

– М-ма! – гордо ухмыльнулось чудище.

Как и простые сатиры, рикирал дак похотливы и распутны до безобразия – гребут под себя все, что движется. Женщин, мужчин, детей, животных – всех подряд. Сатиры предпочитали охотиться за нимфами. И рикирал дак разделяют их вкусы – в лесах и горах Кавказа тоже водятся эти прекрасные девы-божества. Так, Ткаши-мапа была красавицей-оборотнем, богиней лесов и животных. Впрочем, тоже не безгрешной – немало охотников стали жертвами ее чар…

– М-мммэээ… – задумчиво проблеял Очокочи, оглядывая Кащея. – М-мммээээ…

Цокая копытами, он прошелся взад-вперед, кое-как прилепил оплывшую свечу к одному из скалящихся черепов, и с любопытством потыкал Кащея пальцем. Под нажимом острейшего когтя сизая кожа прорвалась, потекла черная кровь. Очокочи брезгливо поморщился – та дрянь, что наполняла вены царя нежити, источала нестерпимое зловоние.

– Мм-ммэк! – рявкнул он, приблизив козлиную морду к лицу старика. – Ммм-мак! Мэ?..

– Не думаю, что тебе понравится, – равнодушно ответил Кащей. – Но если хочешь – проверь.

– Ммм-ма! – фыркнул Очокочи, втягивая воздух широкими ноздрями.

Рикирал дак подался вперед… отшатнулся… снова приблизился… снова отступил… И в конце концов челюсти сомкнулись на руке Кащея. Клыки-бритвы с легкостью отхватили добрый кусок плеча.

На козлиной морде отразилась задумчивость. Чудище пережевывало кровоточащее месиво с той же флегматичностью, что обычные козы – траву. Кащей взирал на это с полнейшим равнодушием – уродливая рана уже успела бесследно раствориться.

– Ммм-м-ммэээээк!!! – заревел Очокочи, распробовав как следует. – Ммм-мммэээээк!!!

Изжеванный мясной шмат, сочащийся черной кровью, вылетел из пасти, словно стрела, и впечатался в стену. Крохотные глазки топорогрудого налились кровью, на губах выступила пенная слюна. Плоть бессмертного царя на вкус оказалась хуже любой тухлятины – такое не станет жрать даже самый отпетый падальщик.

Взбешенный рикирал дак принялся рвать прикованного пленника когтями и грудным лезвием. Кащей невозмутимо висел, нисколько не протестуя. Раны срастались едва ли не быстрее, чем Очокочи их наносил.

Спустя некоторое время чудище утомилось и уселось на пол, тяжело дыша и утирая пот. Кащей по-прежнему взирал на него с полнейшим равнодушием.