Предание

— Почему ты не сказал, что все будет так сложно? — упрекнула Катя, вытирая слезы, но потом поспешно добавила. — Мы не смогли ничего сделать, он уехал, мы проиграли.

Даниил улыбнулся и, легко поцеловав мокрые соленые губы, ответил:

— Катя, вы все делали правильно, а то, что он уехал, еще ничего не решает. У вас впереди еще много времени.

— Дани, ну почему вы нас не предупредили заранее… об отъезде Владимира?! Мы бы смогли что-нибудь придумать и задержать его?! — чуть успокоившись, спросила Катя.

Парень взглянул в голубые глаза девушки и проговорил:

— Я не мог, честно, не мог, я …

Катя приложила палец к его губам, не давая договорить то, что уже прекрасно знала:

«Вы добровольно пошли на это, а значит решать все должны сами».

— Поцелуй меня, мы ведь так редко видимся. — Прошептала девушка.

Дани улыбнулся и притянул любимую к себе.

Он приложил титанические усилия, чтобы заглушить ужасное чувство вины, которое испытывал. Что толку показывать ей это. А еще ему никогда в жизни не было так страшно, но не за себя, а за нее.

Я вздохнула и открыла ставни.

Ночная прохлада пахнула в лицо, развевая запахи старого дома.

Плотнее закутавшись в ночной халат, села в кресло у окна. Спать не хотелось. Мысли разного рода крутились в голове. Вспоминались события прошлого лета, начало этого в Санино, знакомство с Родионом.

Рон!..

Это имя болью отдалось в сердце, мысли о нем не покидали меня даже во сне. Где он сейчас, что делает? Каков его Мир, Мир грез….

Я смотрела на лес, на звездное небо, хотелось плакать от охватившего одиночества, но не получалось. Знала, что ребята навещали девчонок, я же не видела Родиона с того момента, как мы попрощались в мертвой деревне. Может, Юлька права, и мне не настолько плохо, чтобы он смог меня навестить. Тогда, что же означает «плохо»? У меня и так ощущение, что душу вывернули наизнанку, а потом спешно затолкали обратно. От одиночества хотелось выть.

«Будь проклят мой характер, который не позволяет мне не только сломаться, но даже поплакать!»

Окончательно продрогнув, закрыла окно и легла в кровать.

— Я хочу видеть тебя, хочу до безумия. — Прошептала я, задувая свечу.

Следующее утро началось с приезда Анны, для нас это была приятная неожиданность. Все лучше, чем остаться одним в этом огромном доме.

После обеда Юля предложила покататься верхом, на этот раз девчонки с радостью согласились.

Погода наладилась. С самого утра ярко светило солнце, на бирюзовом небе неспешно ползли мягкие облака, меняя свои очертания.

Мы вышли на улицу в прекрасном настроении, но тут нас поджидал неприятный сюрприз. С лошадей слезали Игнат и Иоанн.

Я поморщилась, увидев эти лощеные лица.

— О, Господи, снова они! — в ужасе выдохнула Лена, невольно отпрянув. — Спрячьте меня, пожалуйста! Скажите, что у меня …диарея, или еще что похуже!

— Поздно, они уже тебя заметили. С диареей или без нее, но придется здороваться. — Прошептала Катя.

Молодые люди приблизились.

— Елена, мы бы хотели с вами поговорить.

Подруги переглянулись. Пожимая плечами, я так же набрала в грудь воздуха, призывая свое терпение, которого, к слову, с каждым днем становилось все меньше.

Настрой у нас у всех был одинаковый. Только их нам и не хватало для полного хаоса!

— Вот это воспитание. — Ахнула Юля и громко сказала. — Мы тоже рады вас видеть! Елена, мы на прогулку, встретимся позже.

Не хотелось бросать подругу, но что поделаешь.

Эти два павиана явно настроены на разговор с объектом своего поклонения, и нам ничего не оставалось, как удалиться.

Лена потерянно посмотрела вслед удаляющимся к конюшням девушкам, затем резко повернулась к ожидавшим ее парням, яростно бросив:

— Что вам нужно на этот раз?! Я потеряла прогулку из-за вас, так что потрудитесь говорить быстрее.

— Я думаю, то, что мы скажем, намного лучше прогулки, для вас, во всяком случае.

Ошарашенная их наглостью, девушка скептически изогнула одну бровь, и ответила в том же тоне:

— Очень в этом сомневаюсь! Но я все же выслушаю вас, идемте в дом! — и совсем тихо добавила. — Вы ведь все равно не отстанете.

* * *

Идя по галерее, Лене вдруг стало казаться, что она задыхается в этом доме.

«Мне надо уйти отсюда! Я больше не могу!».

С этими мыслями девушка незаметно выскользнула на улицу. Подобрав подол своего бежевого муслинового платья, она побежала к лесу. В этот момент до нее долетел крик, звавший ее.

— Лен, постой, что случилось?

Она лишь прибавила шагу, путаясь в длинных юбках.

— Лена!

Кто-то бежал следом.

— Лен…. Черт, Ленка, да остановись же ты!

Услышав резкий приказ, отданный требовательным тоном, Лена узнала голос подруги, потому остановилась и обернулась.

С холма спешно спускалась Олеся. На ней была черная амазонка из тонкой шерсти, отделанная тесьмой и бахромой с голубым воротничком и манжетами. Ее юбки были приподняты, маленькие темные сапожки так и мелькали. Прическа растрепалась, из-под шляпки выбились несколько прядей завитых рыжих волос.

Задыхаясь, я подбежала к подруге.

Вот это она пришпорила, еле догнала.

Ленка была явно чем-то очень расстроена, красивое лицо выражало такую тоску и обреченность, что я испугалась.