Предания нашей улицы

Наконец впереди показался рынок Мукаттам. Вокруг было темно и пустынно. Только в хижине муаллима Яхьи горел свет. Из осторожности друзья остановили повозку посреди рыночной площади и пешком направились к хижине. Постучавшись в дверь, Касем назвал себя, и Яхья впустил друзей. Здороваясь, он горячо обнял Касема.

— Я обязан тебе жизнью, — сказал Касем.

— Это чистая случайность, — ответил Яхья. — Но она спасла жизнь человеку, который более, чем кто-либо, достоин жить. Спешите на гору Мукаттам — это надежное убежище.

Касем крепко пожал старику руку, с признательностью глядя ему в лицо, а муаллим продолжал:

— Сегодня ты как Рифаа или Габаль. Когда ты одержишь победу, я вернусь на нашу улицу.

От хижины Яхьи друзья направились к востоку, в сторону горы Мукаттам. Садек шел впереди, указывая путь, который он знал лучше остальных. А на горизонте уже показалась полоска утренней зари. Воздух был влажным от росы. Издалека донеслись крики петухов, возвещавшие о наступлении нового дня. Дойдя до подножия горы, они обогнули ее и добрались до южного склона, где начиналась узкая тропа, ведущая на вершину. Гуськом, ведомые Садеком, они поднялись на гору.

— Мы приготовили для тебя дом в самом центре нашего лагеря, — сказал Садек. — Там сейчас спит Ихсан.

— Дома наши сделаны из листов железа и мешковины, — добавил Аграма.

— Они ненамного хуже, чем дома на нашей улице, — заметил Хасан весело.

— Главное, что среди нас нет ни управляющего, ни футувв, — сказал Касем.

До них донеслись чьи-то голоса, и Садек пояснил:

— Наша новая улица не спит в ожидании твоего прихода.

Все одновременно подняли головы навстречу первым лучам солнца, которые пробились сквозь темноту уходящей ночи. Садек громко крикнул:

— Ау-у!

Из лачуг повысовывались головы мужчин и женщин, послышались радостные восклицания, слова привета. Кто-то запел: «Птичка крылышками машет…»[26] Касем в порыве радости и гордости воскликнул:

— Как нас много!

Садек с не меньшей гордостью откликнулся: Мы построили на вершине горы новую улицу, и жителей ее день ото дня прибывает. Муаллим Яхья указывает путь сюда всем, кто покидает нашу улицу. Трудность наша лишь в том, заметил Хамруш, — что на заработки и за пропитанием нам приходится ходить в самые отдаленные кварталы, чтобы не встретиться ни с кем из жителей нашей улицы.

Мужчины горячо обнимали Касема, женщины жали ему руку. Все выражали радость и желали ему здоровья. Сакина тоже была тут. Она сообщила, что маленькая Ихсан спит в приготовленном для них доме. Касем и встречавшие его прошли вдоль новой улицы, которая состояла из хижин, расположенных в форме квадрата на самой вершине горы. Люди пели и веселились. Словно отзываясь на их радость, небо на горизонте совсем посветлело и походило на море белых роз.

Один из мужчин провозгласил:

— Добро пожаловать, наш футувва Касем! Касем переменился в лице и гневно ответил:

— Да будут прокляты все футуввы! Там, где они есть, нет ни мира, ни спокойствия.

И, обращая свою речь ко всем, продолжал:

— Мы поднимем дубинки, как это сделал Габаль, но во имя милосердия, к которому призывал Рифаа. Мы завладеем имением, но на благо всех, и мы осуществим мечту Адхама. Вот наша цель, а футуввы нам не нужны!

Хасан осторожно подтолкнул Касема к отведенной ему хижине и напомнил окружившим его людям:

— Он всю ночь не сомкнул глаз, дайте же ему немного отдохнуть!

Касем улегся на мешковину рядом с дочерью и сразу же уснул. Проснулся он днем с тяжелой головой, чувствуя усталость во всем теле. Пришла Сакина и принесла ему Ихсан. Касем посадил дочь на колени и стал ласкать ее. Сакина подала ему кувшин воды.

— Эту воду, сообщила она, приносят нам из колонки, из которой когда-то брала воду жена Габаля!

Касем улыбнулся, он любил все, что было связано с воспоминаниями о Габале и Рифаа. Он огляделся вокруг: кроме мешковины на полу и на стенах, в жилище ничего не было. Поцеловав еще раз дочь, он отдал ее Сакине, а сам вышел наружу. Его уже поджидали Садек и Хасан. Он поздоровался и сел между ними. Его удивило, что на улице он заметил только женщин и детей.

— Все мужчины ушли в квартал ас-Сайида Зейнаб за продовольствием, а мы задержались, чтобы удостовериться, что у тебя все в порядке, — сказал Садек.

Касем следил глазами за женщинами, которые готовили пищу и стирали белье на улице, перед хижинами, за ребятишками, резвившимися тут же.

— Хотелось бы знать, довольны женщины этой жизнью? — задумчиво сказал он.

— Они мечтают владеть имением и жить так, как сейчас живет Амина-ханум, жена управляющего! — объяснил Садек.

Касем широко улыбнулся, посмотрел на своих друзей и спросил:

— Что вы думаете по поводу следующего нашего шага? Хасан поднял голову, гордо посаженную на могучих плечах.

— Мы имеем ясное представление о том, чего хотим!

— Но каким образом этого добиться?

— Надо напасть на них внезапно. Однако Садек возразил ему:

— Надо еще обождать, пока к нам не присоединится большинство жителей нашей улицы, а потом уж перейти в наступление. Тогда мы не только победим, но и добьемся победы меньшим числом жертв.

Касем одобрил его:

— Правильно, Садек!