Предания Синих камней

Правда, и в этом случае едва ли на камень принято было ставить пакеты молока, влезать прямо в обуви (тоже мне, новоизбранные князья, хотя нет, те вроде босые были…), как делают многочисленные почитатели ныне. Но не мне решать, уместно ли это и получат ли они желаемое, действуя подобным образом. Мне подобное просто кажется неприемлемым по причинам духовного и общекультурного свойства.

Связь культовых камней с потусторонним миром, присущая им роль медиаторов, призванных помогать людям во взаимодействии с этим миром, и «точек перехода» кажется вполне очевидной. В отсутствие легенд о конкретных валунах трудно судить о том, насколько приемлемы обобщения.

Приходилось читать утверждения, что в современной народной традиции почитаемые камни сами по себе почти ничего не значат, что «основным предметом культа является вода, она уже сообщает магические свойства всему, что с ней соприкасается». Эти слова, взятые из публикации известного советского религиоведа и фольклориста Николая Михайловича Маторина о культе Параскевы Пятницы в Ильешах, приводит В. Мизин в упоминавшейся выше книге. Но они были написаны в 1931 году. Возможно, дело в том, что в первой половине прошлого века само изучение мифов, тем более в Советском Союзе, шло совершенно иначе, чем сегодня.

Кто-то, конечно, может и согласиться, ссылаясь на любовь людей набирать воду из священных источников, а мы бы предложили задуматься над тем обстоятельством, что современные формы народных культов хотя и претерпели некоторые изменения даже по сравнению с серединой прошлого века, их мифологический базис едва ли изменился столь сильно (или не изменился вообще, кроме внешнего описания).

К тому же Синь-Камню идут именно как к камню, а ближайшие святые источники (неподалёку от Никитского монастыря, например) посещают не в связи с ним, а сами по себе. К Киндяковскому (или Шутову, или Трубичевскому) камню идут, но вода лишь участвует в обряде, как именно – зафиксировано этнографически. Горы и почитаемые холмы также известны – там, где они есть, конечно. Ни один из компонентов священного места не имеет смысла рассматривать по отдельности. Главным же, видимо, будет то, как человек воспринимает такие места в их целостности, как взаимодействует с ними, то есть сама идея сакрального ландшафта и его отражение, в том числе мифологическое осмысление, образно-ассоциативный символический ряд.

Но сегодня мы и не всегда можем понять, что перед нами священное место. Вспоминаю, как один увлечённый древнерусской историей реконструктор показывал десятки фотографий чашечников и следовиков, привезённых только из одного похода по отрезку пути «из варяг в греки». Лишь некоторые из них были известны, но все ли найденные камни были культовыми? Вопрос, на который уже едва ли будет дан ответ. Да, «существует определение культовых мест по совокупности специфических признаков: местонахождение объектов и предметов в необычном или неудобном для жилья месте, сочетание необычных объектов с ритуальными предметами»[185]. Но при этом высказываются сомнения в эффективности археологического изучения таких мест (в ряде случаев не лишённые оснований).

Иначе говоря, проблем и неясностей куда больше, чем нам известно, а сколько их ещё ждёт впереди!..

Нужно ли продолжать попытки разгадать тайны Камня? Несомненно, хотя бы чтобы отыскать ответы на все те вопросы, которые во множестве подняты выше и повисли в воздухе; чтобы прояснить, наконец, всё, что наверчено-накручено вокруг Синь-Камня за двести с лишком лет. В каком-то смысле совершенно не важно даже, двигался камень или нет (хотя надо бы уже, наконец, разобраться). И повторюсь: не имеет значения, тот ли это камень или его преемник, «намоленный» образ, уже не столь важно, поскольку в сознании идущих к нему людей он, несомненно, является Тем Самым.

Post Scriptum

За прошедшие два десятилетия Синь-Камень не только стал знаменит на всю страну, а рассказы о нём претерпели изменения. Изменений, признаться, довольно много, но они внешние и отнюдь не все радуют взгляд. Всё же, когда к некоему месту начинается буквально паломничество, следить за ним нужно куда более внимательно, нежели за всеми остальными. Если в середине 1990-х годов люди к Камню шли, но не было ни «убитой» до состояния асфальта тропы (судя по фотоснимкам в Сети, она и весной в распутицу столь же утоптана, жуть!), ни такого количества следов «жертвоприношений» (в том числе и без кавычек) у камня. Появились информационные стенды. Простенькие, но заметные. Они вызывают вопросы, которые мы тоже задали.