Предания Синих камней

В различных регионах Восточной Европы один из дней Троицкой недели обычно считался днём Воды. Часть ритуальных действ, как правило, проводилась вблизи природных открытых водоёмов или источников.

Семик можно рассматривать как преддверие Купалы, это не единственный крупный народный праздник годового цикла, который «не вписывается» чётко в солнечный год, явно семиковые по ритуальному смыслу события растянуты с конца мая до конца июня. Надо думать, причина в подвижном характере Пасхи: нечто подобное мы видим и перед ней, когда вся древняя восточнославянская обрядность февраля – марта оказалась разрушена, и единый в прошлом праздничный комплекс перемещался так, что большинству авторов и в голову не приходит проводить параллели между, скажем, западноевропейскими карнавалами и русской Масленицей. А ведь, по сути, перед нами один и тот же праздник, связанный со сходными природными явлениями и, возможно, некогда тяготевший к близкой дате. Ныне это совсем не так, да и перед этим народы Западной и Восточной Европы жили хоть и не изолированно, но в разных условиях.

В Троицко-Купальском цикле при всём радостном и буйном до разнузданности характере обрядности этого времени очень чётко выражена идея связи с предками. Она имеет весьма любопытную особенность: в этот день принято поминать всех усопших, в том числе и тех, которые умерли неправильной (с точки зрения обычая) смертью, даже самоубийц – так называемых «заложных» покойников. Поминальный день Семиковой недели тесно связан и с образом русалок, в котором одни склонны видеть воплощения духов природы, а другие – души предков. Отсюда и всю неделю нередко называют Русальной, причём упоминание о ней имеется ещё в Лаврентьевской летописи под 1068 годом: «Дьявол льстить, превабляя ни от Бога трубами и скоморохы, гусльми и русальи».

Зелёные святки. Лубок

На деле в представлениях славян такой разницы между духами природы и духами предков, возможно, не было вовсе – по крайней мере, на раннем этапе развития славянского язычества.

А что можно сказать о празднике летнего солнцестояния? Он для нас не менее важен, и сейчас мы объясним, почему именно. Обычно принято считать, что собственно праздник летнего солнцестояния у восточных славян-язычников назывался Купала, но это расхожее мнение не вполне справедливо.

Точное древнейшее название праздника нам неизвестно, а летописные упоминания Купалы/Купала/Купало в этом отношении противоречивы. То ли идол, то ли собственно праздник, о боге речь до позднего времени не идёт… В целом божество Купала, вероятнее всего, есть порождение книжных измышлений конца XVIII – начала XIX века. Народно-христианская традиция говорит о дне Ивана Купала. Известный своей склонностью видеть едва ли не во всех славянских обычаях нечто воспринятое из Ветхого или Нового Завета доктор исторических наук В. Я. Петрухин считает праздник полным заимствованием. «Ну дык куда уж нам, лапотникам примитивным», – так и хочется сказать…[106] Купалой называют день летнего солнцеворота у украинцев, а также на юге России. Но немногие вспоминают, что изрядная часть белорусских и русские северные и северо-западные регионы такого названия почти не знают (за редким исключением). Зато здесь известен Ярилин день. При этом обрядовая составляющая праздника также несколько отличается от «южнорусского» Купалы, сохраняется лишь аналогичный обрядовый минимум. Так называют инвариантный блок обрядов, без которого ритуал не может существовать как цельный символический, ритуальный текст, нечто единое и логически осмысленное[107].

В связи с Александровой горой и Синь-Камнем упоминаются обряды именно весенне-летнего Троицко-Купальского цикла. Вспомним, что говорят о празднованиях у камня первоисточники и исторические исследования.

«“Житие”, повествующее о пребывании преподобного Иринарха в Никитском монастыре в 1609 г., говорит о массовом характере сборищ у Синего камня. О том же свидетельствует и донесение пустынника Памфила псковскому наместнику в XVI в.: “Егда бо приидет самый праздник, тогда во святую ту нощь мало не весь град возмятется, в селах возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плесканием и плясанием…”»[108]

Сделанное пустынником описание весьма точно передаёт дух и общенародный характер празднования летнего солнцеворота. Праздновали действительно шумно и буйно, наполняя гулянья весьма скабрезными шутками и песнями.