Предания вершин седых

Сердце девушки вздрогнуло, почувствовав, что за этими словами крылась какая-то грустная история.

Мысль Веселинки о связи занятия Драганы с цветом её кудрей подтвердилась. Кошки-старатели действительно обладали волосами редкого, солнечно-жёлтого, мерцающего оттенка. В отличие от оружейниц и кошек-рудокопов, они не носили особую причёску: их принадлежность к лону Огуни, хозяйки недр и земных сокровищ, выражалась именно цветом волос. Если взять слиток золота и приложить к нему прядь кошки-старательницы — не отличить одного от другого. Золотоискательницы обладали даром видеть землю насквозь и таким образом находить места, где залегает этот драгоценный металл, и способность эта передавалась по наследству.

Одну пятую часть добытого золота кошки-старательницы могли оставлять себе, а остальное были обязаны сдавать в белогорскую казну. Но так работали государственные золотоискательницы на службе у княгини, а были ещё и те, кого нанимали знатные женщины-кошки с разрешения государыни на милостиво предоставленных ею участках. Вторые отдавали большую часть добычи своим нанимательницам, а меньшую брали себе как плату за труд. Тут уж размер вознаграждения был договорной. Всё держалось на честности. Попытка скрыть добычу от учёта без последствий не осталась бы: особо алчных могла невзлюбить сама Огунь и лишить дара, а то и похуже наказать. Богиня не жаловала тех, кто кривит душой и грабительски относится к её владениям, потому и придерживались белогорские старательницы особых правил чести.

Драгана и её родительница состояли на государственной службе. Работали они когда вместе, а когда по очереди: домашнее хозяйство тоже требовало внимания. Женщины-кошки держали коров, коз и птицу, сеяли жито, а у ручья у них был садик, где росли овощи и несколько плодовых деревьев.

— А почему село называется Золотой Ключ? — спросила Веселинка.

— Оно выросло вокруг ручья, дно которого состояло полностью из золотого песка, — рассказала избранница. — За века всё золото, конечно, уж выбрали, только название и осталось.

Они гуляли по берегу этого ручья с прозрачной, как хрусталь, водой, сверкавшей на солнце. Вокруг колыхались высокие колокольчики, невинно и застенчиво покачивая синими чашечками... Присев на корточки, Драгана опустила руку в холодную воду, поскребла дно, а когда вынула, на её пальцах поблёскивала пара золотых крупинок.

— Вот и всё, что осталось, — усмехнулась она. — А когда-то золото лежало здесь сплошняком... Так и сияло, так и горело жёлтым огнём на солнце сквозь чистую воду! Но это я только по рассказам знаю, сама уж не застала эти времена. Давно это было, много лет минуло с тех пор.

Сидя на берегу, они слушали журчание струй и нежились в пригревающих солнечных лучах. Трава звенела кузнечиковым колдовством, от ручья веяло прохладой, а солнце сверху приятно жгло плечи.

— Ладушка моя, — мурлыкнула Драгана, обнимая Веселинку и нежно прижимая к себе.

Утонув и растворившись в поцелуе, девушка чувствовала себя золотой песчинкой, уносимой потоком воды... Между пальцев струились кудри избранницы, а её тёплые руки скользили по телу, пробуждая в Веселинке жгучие отклики, от которых точно молнии разлетались. Воздыхатели, может, и мечтали бы о таком, но никому из них она не позволила бы ничего подобного. Ещё чего!.. А вот с Драганой таяла, обмирая в сладкой истоме, и ей была готова разрешить всё. Но избранница не спешила: им ещё предстояло пройти обряд принятия Веселинки в лоно Лалады.

Работу Веселинка пока не бросала, помогая отцу. Нужно было копить приданое для следующей в очереди сестрицы, Озарки, которая входила в брачные лета на будущий год, вот она и старалась, как могла. Иногда работа мешала её с Драганой встречам. Случалось порой так, что избранница приходила в её отсутствие, и тогда матушка Владина с досадой укоряла дочь:

— Что ж ты суженую-то свою не балуешь вниманием? Эх, ты... Всех денег на свете не заработаешь, а счастливые денёчки-то убегают!

Веселинка оправдывалась, обещала, что скоро будет передышка. Но когда долгожданный перерыв в работе наставал, горячие трудовые деньки начинались у Драганы. Так они могли не видеться по две седмицы, а то и больше. Но вот свободная пора у обеих наконец совпадала, и они, соскучившиеся друг по другу, спешили на лоно ласковой белогорской природы — на цветущие луга, к озеру, к реке, в лес, в горы. Там они могли без помех насладиться единением, открывая друг перед другом душу и сердце, а белоснежные вершины дышали мудростью и покоем.

Лето подошло к своей макушке, земля щедро разбросала ягодные россыпи. В эту-то чудесную пору и настал решающий миг соседского соревнования — у кого скорее внук появится.

— У Здемилы схватки начались! — взволнованно сообщила матушка Владина.

Она спешила в купеческий дом, чтобы присутствовать при родах дочери, но у калитки её задержала Снегурка:

— Слышь, соседка! У нас Милютка рожает! Готовь бочку мёда, как уговаривались!

Из дома Дерилы и правда доносились крики страдающей родовыми муками женщины.