Преданная. Невеста (СИ)

«Завтра на Точке давай, нужно вживую обсудить пару моментов»

«Я не могу. У Тарнавского на мое время планы»

«Схитри. Скажи, что приболела. Побудешь у себя»

«Зачем мне ему лишний раз врать? Мы не можем обсудить по телефону?»

«Может я деньги тебе хочу передать, Юля?»

«Мне не горит. Пусть побудут у вас. Я не хочу нарываться на подозрения. Вы знаете, что когда я работаю по-своему — результат устраивает всех. Мне не надо мешать»

«Тебе не надо зазнаваться, Юля»

* * *

Жизнь несется. План работает. Нас уже не остановить.

Ночной мандраж после приема у Власова прошел быстро и больше не возвращался. Как и сомнения в правильности собственных действий.

Я не могу утверждать на сто процентов, но, мне кажется, то же произошло и со Славой. Он пообещал мне, что у нас все будет заебись. И мы каждый день в этом заебись просыпаемся.

На кураже. Без любой травки под кайфом друг от друга. Нашей работы. Нашего быта.

Нервяк и бесконечная усталость — лучший наш допинг. Страстный секс — способ выражения искренних чувств и сброса эмоциональных излишков.

Подозреваю, мы с судьей — адреналинщики. И мы себя, настоящих, наконец-то снова отпустили.

В моем телефоне содержится куча новых и старых переписок с очень разными людьми.

В расписании на день — ни одной свободной минуты. На меня неумолимо надвигается сессия. На работе — бесконечный аврал. Мама тревожится. Влад держит руку на пульсе.

Слава… Мы с ним летим на скорости и кажется, что ни черта не боимся. Наш кураж длится и длится. Мы играем против врагов в полную силу.

Плетем интриги. Путаем мастерски. Тратим на это кучу сил, энергии и получаем удовольствие.

За прошедший после званого вечера месяц я дважды получила от Аркадия Власова знаки внимания. Однажды мне привезли упакованную в коробку люксового бренда тончайшую и дорогущую теплую шаль.

Еще раз — золотую карту на посещение спортзала и спа-комплекса в вип-зале принадлежащей ему сети.

У Славы есть такая же. Это, как судья мне объяснил (да и сама я тоже понимаю), проявления Власовской благосклонности. Я не могу сказать, что эти знаки вызывают во мне щенячий восторг, но и приятно очень.

Тарнавский в шутку называет меня "Власовская любимица". Может быть даже чуточку ревнует: и к Аркадию, и к тому, что соревнуюсь за место олигархического любимца с ним. Возможно, у них тоже всё начиналось так. А теперь… Крепкие отношения, которые не назовешь дружескими, но в обстоятельности которых в жизни не усомнишься.

Подаренную шаль я ношу.

В зал и спа несколько раз тоже сходила.

Об ответных подарках в свою очередь не заикаюсь. Неуместно. Но за каждый присланный мне благодарю Аркадия сообщением на личный номер, который тоже у меня теперь есть. Власов отвечает с большими задержками и в той же манере, в которой разговаривал: очень сдержанная и наполненная благородством речь. Мы сохраняем дистанцию, но хочу я того или нет — все равно проникаюсь.

Всерьез Слава своего отношения на этот счет не выражает. Но я думаю, что если считал бы это недопустимым — мне никто и ничего не слал бы. А так…

Из прочих приобретений этого месяца — зарождение приятельства с Ильей Крапивиным. Тем самым ровесником-племянником Власовых.

Илья нашел меня в соцсетях и сам написал. Я поддержала диалог. Думала, это просто вежливость и продлится общение недолго. В итоге я знаю о нем уже кучу всего. Что-то рассказываю о себе.

Оказывается, он десять последних лет провел в Лондоне. Закончил там сначала частный колледж, а потом бизнес-школу.

Вернулся и переживает кризис оборвавшихся контактов. Задерживаться рядом с родителями не планирует, хочет снова уехать. Вот решает, куда.

В него щедро вкладывают Власовы и сами Крапивины, чье благосостояние напрямую зависит от благосклонности зятя. Но вместе с вложениями родственники возлагают на парня большие надежды. Напрямую я не спрашивала, но вполне допускаю, что у руля империи когда-то встанет он, а не Кристина. И это, кажется, его гнетет.

Вызывает ли это у меня злорадство? Нет. Что Кристину, что Илью даже жалко. Понятно, что если бы он или она «дотягивали» до нужного Аркадию уровня, разговоры о том же Тарнавском давно прекратились. Но это не моего ума дела. Я просто знакомлюсь с новым человеком и нахожу в разговорах с ним повод улыбнуться.

О нашей с Ильей дружбе по переписке Слава знает. Если бы судья сказал прекратить общение — я послушалась бы без лишних вопросов, но Слава отреагировал спокойно. Я до сих пор улыбаюсь, вспоминая произнесенное бархатистым обволакивающим голосом:

— Не надо. Я рад, что у тебя есть друзья. О наличии у них дымящихся яиц постараюсь не думать.