Преданная

— В точку, — примиряюще улыбается Трис.

Кристина пихает ее в плечо.

— Если все решено, то… — начинает Мэтью. — Думаю, мы должны встретиться снова после того, как Трис посетит в пятницу заседание Совета. Сходка ровно в пять.

И он заводит с Карой и Калебом разговор о химических соединениях, то есть о том, в чем я не разбираюсь. Кристина выскакивает наружу, оттолкнув меня от двери. Трис направляется следом за ней.

— Трис, — окликаю ее я.

— Ну, что еще? — огрызается она, но останавливается.

Мы вместе выходим в коридор. Ждем, пока все разойдутся. Трис съежилась, будто пытается стать совсем маленькой и вообще исчезнуть. Пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз целовал ее, и не могу.

Наконец, мы одни. Нас обволакивает тишина. Мои руки начинают неметь, пальцы — покалывать. Я в панике.

— Как ты думаешь, ты сможешь меня простить? — спрашиваю я.

— Не знаю, — качает она головой и добавляет: — Мне надо все взвесить.

— Но ты ведь понимаешь, что специально я никогда не стал бы причинять Юрайе зло, — бормочу я. — Ни ему… ни тебе.

Она постукивает ногой по полу, потом кивает.

— Но я должен был действовать.

— Пострадало много людей, — говорит она. — И ты опять мне не поверил. Тобиас… хуже всего то, что ты решил, что мной руководит мелочная ревность. Я, значит, бестолковая шестнадцатилетняя девчонка?

— Нет, Трис, — возмущаюсь я. — Я подумал, что ты слегка пристрастна.

— Такого вполне достаточно, — она задумчиво накручивает на палец прядь волос. — Ты не уважаешь меня вопреки тому, что сам утверждаешь. Когда доходит до дела, ты начинаешь считать, что я не способна думать логически.

— Чушь, — горячо протестую я. — Но мне сейчас интересно, что тебя больше волнует: то, что я сделал глупость, или то, что я не послушал тебя?

— О чем ты?

— Когда ты говорила, что мы должны быть честны друг с другом, ты просто мечтала о том, чтобы я вечно с тобой соглашался.

— Тобиас! Ты поступил неправильно и…

— Да, я идиот, — кричу я и сам себе удивляюсь.

Откуда взялась моя ярость? Не знаю. Наверное, из самой глубокой части моей души — вспыльчивой, неистовой и порочной.

— Я совершил огромную ошибку, — продолжаю я. — Брат моего лучшего друга практически умер. А ты строишь из себя властолюбивую мамочку и наказываешь меня за непослушание. Трис, хватит мне указывать на мои промахи!

— Прекрати на меня орать, — тихо произносит она и, наконец, поднимает на меня взгляд.

Раньше в ее глазах я видел многое: и любовь, и тоску, и любопытство, но сейчас в них пылает гнев.

— Брось, Тобиас…

Ее голос мгновенно прекращает мое словоизлияние, и я прислоняюсь к стене и сую руки в карманы. Не хотел я ни кричать, ни злиться. Я в ужасе смотрю, как по ее щекам текут слезы. Она же сто лет не плакала. А сейчас она всхлипывает, едва сдерживая рыдания.

— Дай мне немного времени, — шепчет она, задыхаясь при каждом слове.

— Хорошо.

Она медленно уходит прочь по коридору. Смотрю на ее белокурую головку, пока Трис не исчезает за поворотом. Я чувствую себя обнаженным, будто на мне нет ничего, что бы могло защитить меня от адского холода. Ее отсутствие леденит мне сердце.

34. Трис

— Трис, привет, — улыбается мне Амар. — Я выдам тебе твой жилет.

— Мой… что?

Как мне сообщил вчера Дэвид, патруль собирается взять меня с собой в Округу. Не представляю, что ожидать от «прогулки», поэтому начинаю нервничать. Впрочем, я измоталась за последние дни и не в силах придавать значение всяким нервам.

— Бронежилет. Округа — опасное место, — объясняет Амар и лезет в ящик, перебирая стопку толстых черных жилетов, чтобы найти подходящий мне по размеру.

В конце концов, выуживает один. Но он мне явно великоват.

— К сожалению, других у нас нет. Но не волнуйся, он защитит тебя. Подними руки.

Он надевает на меня бронежилет и подтягивает по бокам ремни.

— Не думала, что меня будешь сопровождать именно ты, — говорю я.

— А чем, по-твоему, я занимаюсь в Бюро? Дурака валяю? — заявляет он. — Я ведь опытный лихач. Работаю в службе безопасности, как и Джордж. Обычно мы охраняем Резиденцию, но когда кто-то желает пройтись по Округе, я — легок на помине.

— Вы мне, что ли, косточки перемываете? — усмехается Джордж. — Здорово, Трис. Надеюсь, он тебе ничего особо пакостного не наговорил?

Джордж кладет руку на плечо Амара, и они улыбаются друг другу. Сейчас Джордж уже оправился. однако горе наложило отпечаток на его лицо: в уголках его глаз проступают морщинки, его щеки — немного запали.

— Надо дать ей пистолет, — говорит Амар. — Обычно мы не выдаем оружие потенциальным членам Совета, они и стрелять не умеют. Но ты — другое дело.

— Не нужно мне никакого оружия, — протестую я.

— Ты — меткая, — говорит Джордж. — А нам может понадобиться помощь еще одного лихача.