Преданное сердце

– Ты что, хочешь, чтобы тебе отпустили грехи? Тогда пойдем посидим в кладовке, как будто бы это исповедальня.

– Я серьезно говорю.

– Да брось ты.

– Пол, я не верю в то, что сказано в Символе веры. Пол на секунду перестал дышать, потом испустил облегченный вздох.

– Знаешь, – сказал он, – я уж и вправду начал волноваться, что у тебя серьезные неприятности.

– Ты слышал, что я сказал: я не верю Символу веры.

– А кто верит?

– Ты все остришь, а я серьезно.

Пол внимательно посмотрел на меня и понял, что я действительно не шучу. Какое-то время он хмуро молчал, видно, обдумывая создавшееся положение, потом сказал:

– Хорошо. Хочешь по полной программе – пожалуйста. Когда ты в первый раз понял, что не веришь Символу веры, и о каком, собственно, Символе веры ты говоришь?

Я ответил.

– Ну, и как ты себя чувствуешь, перестав верить? Стала ли твоя жизнь от этого лучше? Или ты ощущаешь опустошенность? Хочешь ли ты снова начать верить?

Я ответил.

– Всегда ли ты считал, что Символ веры – это нечто, не требующее доказательств?

Я ответил.

– Как Сара Луиза с девочками относятся к Символу веры? И как они относятся к тебе?

Я ответил.

– Ты ведь знаешь, что такие сомнения часто возникают в середине жизни? Ты понимаешь, что было бы странно, если бы с тобой не случилось подобное?

Я ответил.

– Твои дела важнее слов, а ты постоянно ходишь в церковь. Возьмем, к примеру, твою семью. Разве у тебя никогда не возникало желания плюнуть на все и уйти от них? Но ты ведь этого не делаешь. Ты продолжаешь жить с ними, несмотря ни на что. Так вот, мы тоже семья, случается, что тебе хочется уйти от нас тоже. Но без нас – какая это была бы жизнь?

Я ответил.

– Знаешь, Хэм, в вере главное не догмы, а то, как ты смотришь на мир. Если ты делаешь все возможное для достижения какой-то конечной доброй цели, значит, утверждаешь Христа. Какая разница, правда ли все, что написано в Библии, или нет? Воскрес ли Христос? Не знаю. Мне все равно. Это имело значение для ранних христиан – вот и замечательно. Жизнь – тайна, смерть – тайна, и Бог – тоже тайна. Пытаться облечь ее в слова есть не вера, а суеверие. Тот, кто просто живет и трудится, в том, может, веры больше. А люди, которые верят каждому написанному слову – они не столько верующие, сколько суеверные. У тебя возникли сомнения. Так этому надо только радоваться. Кто-нибудь сомневался больше святых? А что сказал Христос? "Отче Мой, если возможно, да минет Меня чаша сия". Или еще: "Боже Мой, Боже Мой! Для чего ты меня оставил?" Величайшие верующие ощущали отсутствие Бога так же сильно, как и присутствие, и от этого их связь с Богом становилась только полнокровнее. Просто сейчас заканчивается один этап твоей жизни и начинается новый – вот как на все это нужно смотреть. Брось переживать. Сомнение тоже может быть актом веры.

– Я понял. Все правильно. Сейчас я от тебя отстану. Только ответь мне, Пол: ты веришь в то, что написано в Символе веры? В Апостольском, в Никейском – какой тебе больше нравится.

Пол молчал, размышляя, целых пять минут, потом спросил:

– Ты принимаешь меня за дурачка?

– Веришь или нет?

– Разве ты не слышал, что я говорил?

– Веришь или нет?

– Мне что, тебе картинку нарисовать?

– Тогда как же ты можешь читать их каждое воскресенье?

– Разве колдун обязан верить в свое колдовство?

– И что, никто не верит?

– Ну, почему, многие прихожане…

– Нет, я имею в виду духовенство.

– Некоторые фундаменталисты. Впрочем, они, наверно, верят и в пасхального зайчика.

– Почему же тогда столько священников продолжают заниматься своим делом, если они не верят?

– Нет, ты все-таки, наверно, невнимательно меня слушал. Я не говорил, что не верю в то, что делаю. Я всей душой верю, что могу помочь людям больше, чем психиатр или бармен. Я верю, что, имея ничтожную долю моих прежних брокерских доходов, я могу осчастливить гораздо больше людей, чем если бы я был брокером. Да, я не верю целиком и полностью тому, что говорю во время службы – ну и что? Я точно так же не верю всему, что поется в американском гимне или в гимне моего университета, тем не менее я их пою. Стыдно ли мне от того, что я рассказываю сказки? Вовсе нет. В жизни мы чаще всего оказываемся детьми. Когда я отвожу машину в ремонт, я – ребенок, и со мной так разговаривают, как с ребенком. Когда я иду к врачу, я – ребенок, и врач говорит со мной, как с ребенком. Я ребенок во всем, кроме религии и продажи облигаций, и все вокруг разговаривают со мной, как с ребенком. Но когда дело доходит до души, то тут вы – мои дети, и я говорю с вами, как с детьми. Какая была бы польза, если бы я вдруг начал цитировать Фрейда или Сартра?

– Но если ты уговариваешь людей верить тому, чему сам не веришь, значит, ты их обманываешь?