Преданные

— …к лишению всех должностей и званий, всего имущества, права жить на обжитой планете, права видеться с родными и ссылке на тяжело-осваиваемую планету! — голос Председателя Совета разнесся по залу.

Амир вздрогнул и, резко встав с кресла, начал спускаться в зал по образовавшейся лестнице, ведя меня за руку. Я послушно шла следом, и почему-то была абсолютно уверена, что на нас никто не смотрит, и с легким сердцем показала язык Советнику от Стимба, чей балкон был не так далеко от нашего, скорчив смешную рожицу. Этот гад вечно придумывал какую-нибудь процессуальную гадость, которую весьма успешно проталкивал, вредившую всем, кроме адвокатов!

Сын Советника замер возле одного из кресел с высокой спинкой в партере. Сидевший в нем меня со своего места видеть не мог, как и я его, впрочем.

Чушь! Амир — не сын Ниира? Или сын? Они так похожи! У всех сыновей Ниира жемчужные волосы. Стоп! Какие жемчужные?! Аторин — не его сын. Солии. У него даже фамилия другая. И возраст. И он сладкий. На вкус, как мед! А я люблю мед!

Амир протянул ладонь, и в неё блестящей каплей упала гладкая поверхность симкола. Он, выпустив мою ладонь, перекинул ее в другую руку, и вытянул в мою сторону.

«Спаси Ниира — спасешь брата!»

Да, точно, вот оно! Я прошла мимо Амира, взяв из протянутой руки симкол, и почти побежала в центр зала, подгоняемая шепотом. Быстро-быстро, как велел голос! Эх, Ледж, ты обещал больше не поджигать мамину гостиную! Ты поклялся!

Мне показалось, что передавший Амиру симкол, вскочил со своего места, отшвырнув Советникова зама, попытался ухватить меня за руку, но не успел, щит окружавший главу Совета, приговоренного и стражу, сомкнулся за моей спиной. Здесь, в круге было тихо, никаких внешних звуков, только хриплое дыхание Атолии, он уже на коленях со склоненной головой.

«Спаси Ниира — спасешь брата!»

Да спасу, спасу. Заладил!

— Я прошу слова! — голос мой отразился от стен и побежал волнами по огромному залу, те, кто был за стеной, меня прекрасно слышали.

Ниир вскинулся и впился в меня безумным взглядом.

— Не смей, не смей, не смей! — шепот, это все что могло выдать его горло, скованное ошейником приговоренного. Он дернулся мне на встречу, но двое квадри удержали.

Странно, я знаю его, я чувствую это. Он соленый на вкус. Он для меня был дорог? Или до сих пор дорог?

— Кто вы? — Адоло Артан был при ближайшем рассмотрении гораздо старше и суровее. И, кажется, он был сильно расстроен.

— Меня зовут Эдита… Атолии, — датчик мигнул в подтверждение слов. — И у меня есть доказательства невиновности моего мужа!

— На заявленных сведениях должен присутствовать с учетом обвинений гриф секретности, к которым вы не допущены, — мужчина пристально изучал мою скромную персону.

— Да, он там есть, — я улыбнулась, а Ниир рядом захрипел.

— Перекрыть доступ журналистам, прекратить трансляцию. Слушание объявляется закрытым до вынесения решения! — кажется, уважаемый сир Артан был в панике. — Как вы добыли сведения? — прошипел мужчина через минуту.

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

— Кто продал вам сведения? — рявкнул корван.

— Вы же понимаете, то, что симколе, стоит много выше возможностей любого Советника, — повторяла я за «шепотом». — Всех Советников, кроме Верховных! Тот, кто передал информацию, не нуждается в деньгах. Он не хотел, чтобы над Нииром Атолии учинили показательную расправу, хотел навредить его врагам, и своим, хотел показать, что есть силы, способные противостоять Верховной власти, если она попирает закон, которому должна подчиняться.

Сир Артан сузил глаза, создав целый веер морщинок в их уголках.

— Вы понимаете, на что идете? Незаконное получение сведений составляющих государственную, коммерческую или личную тайны для того, кто не имеет к ней доступа, а вы не имеете, очень жестко наказывается. Для вас это смерть, сира Атолии. Несмотря не то, что этим возможно вы выведете на чистую воду, — он кашлянул, — кого-то из Верховных Советников. Вы также совершили преступление!

Конечно, понимаю! Леджа же спасаю! Смерть? Погодите-ка, а что такое смерть?

— Будущее миллиардов важнее жизни одного.

Мне жутко надоел этот шепот, и я подчинилась ему беспрекословно. Если подчиняешь, он замолкает, а тишина так сладостна.

Скорей бы Ледж был рядом. А брат знает, что такое смерть? Надо будет спросить, как увижу!