Преданный

Я не знаю, какие шпионы у Романо следят за мной, поэтому я арендовал все место для нас. Нас никто не увидит. Я хорошо заплатил, чтобы убедиться в этом.

— Что мы будем смотрим? — спрашивает она, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Все, что хочешь, детка.

Она поджимает губы, глубоко задумавшись, а затем на ее лице появляется озорное выражение.

— Тебе нравятся фильмы ужасов?

Я не знаю, когда в последний раз смотрел его. Моя жизнь сейчас почти фильм ужаса.

— Наверное, — пожимаю плечами.

— Наверное?! Ты точно не боишься призраков? — она берет попкорн у меня из рук, не сводя с меня глаз.

— Есть только одна вещь, которая по-настоящему пугает меня, Роза.

Она поднимает бровь. — Хммм? — произносит она, набивая рот попкорном.

— Потерять тех, кого я люблю.

Она кивает в знак согласия. Я качаю головой. До нее явно не дошло, что я имею в виду.

Я делаю шаг вперед.

— Потерять тебя чертовски пугает меня, Роза.

Ее рот открывается, затем закрывается, когда к нам подходит работник кинотеатра.

— Вы выбрали фильм? — спрашивает он, поправляя свою ярко-синюю фуражку.

Я раздраженно поворачиваю голову.

— Какой-нибудь фильм ужасов, — я отмахиваюсь от него и снова обращаю внимание на нее.

— Все в порядке. Я буду держать тебя за руку все это время, — она подмигивает мне и идет по проходу между рядами кресел. Я бегу за ней и хватаю ее за пальцы, нуждаясь в прикосновении.

— Ты будешь не только держать меня за руку, детка, — шепчу я и с удивлением наблюдаю, как ее щеки заливаются густым румянцем.

Как только мы уселись на свои места, свет погас.

Она ставит попкорн к себе на колени и поворачивается ко мне. — Я все еще мокрая после вчерашнего, — мурлычет она мне на ухо.

Сегодня вечером я хочу подразнить ее до предела. У меня в бумажнике до сих пор лежит тот маленький список, который она написала. Я его, черт возьми, выучил наизусть. Она хочет, чтобы ее оргазмом управляли, что ж, это ее первый маленькая попытка. Хотя, я сам не уверен, как долго я смогу продержаться.

— Терпение.

Не отрывая глаз от экрана, я наклоняюсь над ней, намеренно проводя пальцами по ее бедру, когда беру попкорн.

Я его не особо люблю, но мне нужно хоть как-то снять напряжение.

Я напрягаюсь, когда ее пальцы скользят по моему бедру, к члену, который мучительно желал ее с тех пор, как мы вышли из машины.

— Еще нет, — шиплю я. Я беру ее руку и кладу ей на колени, затем обнимаю ее за шею, лениво поглаживаю пальцами вверх-вниз возле уха. Она отвечает мне тихим стоном.

К тому времени прошло полчаса фильма, она неловко ерзает на сидении, и я даже отсюда чувствую запах ее возбуждения. Именно так я ее и хочу.

С экрана раздаются крики, но я уже и не знаю, что происходит. Пользуюсь моментом, чтобы взять ее за руку и слегка погладить это милое, чувствительное местечко на внутренней стороне локтя. Ее маленькое секретное местечко, из-за которого она становится мокрой для меня.

— Пожалуйста, Лука, — она ерзает в кресле, пытаясь вернуть себе конечность. Я держусь за ее бицепс и целую всю ее ладонь, беря в рот каждый из ее соленых пальцев и облизываю их дочиста.

Я наклоняюсь, покусывая мочку ее уха.

— Ты будешь хорошей девочкой ради меня и просидишь остаток фильма. Я остаюсь с тобой на ночь. Я хочу, чтобы ты была готова взорваться, как только мы войдем в парадную дверь. Ты можешь сделать это для меня?

Она отрицательно качает головой, и я смеюсь. — Жестко.

Я откидываюсь на сидение, хватаю попкорн и запихиваю горсть в рот, делая вид, что смотрю фильм. На самом деле, я весь фильм наблюдаю за тем, как Роза извивается рядом со мной.

Я вознагражу ее за это, когда мы вернемся домой.

Крепко обняв Розу, я пинком захлопнул дверь. Целуя ее, я срываю с нее топ.

Она ахает, и я снова впиваюсь губами в ее губы. Она в напряжении и готова взорваться.

Она тянет меня за галстук, и мы врезаемся в дверь ее спальни. Я качаю головой, когда она тянется к моей рубашке. — Поиграем?

— Как?

Я наклоняюсь, закидываю ее себе на плечо и несу на кухню. Смахивая со стола предметы, я укладываю на стол.

— Не двигайся, — я открываю холодильник и вижу только бутылки пива и вина.

Кулаки сами собой сжались.

У этого мудака даже не хватает порядочности не пить перед ней. Вместо этого он выставляет все это у нее под носом то, с чем она борется каждый день.

Я заглядываю за пакет молока и замечаю взбитые сливки.

Идеально.

Я медленно стягиваю с нее леггинсы, лаская ее нежную кожу по всей длине бедра. От этих подтянутых ног у меня почти текут слюнки. Я сдергиваю их и прерывисто выдыхаю.

— Роза, я говорю тебе об этом недостаточно часто. Но я буду говорить. Ты просто великолепна.

Просовываю пальцы под ее черные стринги, она приподнимает бедра, и я срываю с нее стринги.

— Эй! Это были мои любимые! — скулит она, но блеск в ее глазах говорит мне, что ей все равно.

Раздвинув ей ноги, я скользнул пальцем внутрь.

— Кажется, ты готова. Тебе нравится, когда я срываю с тебя трусики, Роза?

Я ввожу второй палец, и она резко двигает бедра, ее ноги раздвигаются настолько, насколько это возможно, оставляя ее раскрытой для меня.