Предатель. Дочь от любовницы (СИ)

На фоне этого грохота расплакалась София, и мне пришлось призвать на помощь все свое терпение, которого, по сути, не осталось.

— Дрянная ты девчонка! Что ты творишь? Неблагодарная! Я тебе сына своего отдала! Ты как сыр в масле каталась при муже начальнике и теперь нос воротишь! Открой, а то я позову соседа снизу и попрошу выломать дверь!

Вся эта тирада происходила в унисон с мелодией звонка, который буквально разрывал телефон на части. Звонил Игорь, потом начали поступать входящие с незнакомых номеров. Всего три минуты прошло, а я уже сходила с ума, сидя в своем маленьком хлипком убежище.

— Лизавета Николавна, я вас не слышу! Что вы там кричите? У вас ребенок плачет! Идите скорее его успокаивайте, а я пока ванну приму! — притворно весело откликнулась я, включая воду.

— Саша, перестань дурить! Верни мне телефон! Может звонить доктор! И вообще не глупи! Что ты там задумала?

Пять минут… а мне казалось, что прошла целая вечность! Пожарная часть Игоря располагалась неподалеку, они должны были приехать быстро… Если, конечно, Харламов все же оформит этот вызов честь по чести, а не бросит все и не примчится один.

— Саша! Я считаю до трех и иду за соседом! — закричала свекровь снова, и тут же я услышала, как распахивается входная дверь, а следом раздается топот.

Чего мне стоило покинуть ванную, предварительно закрыв кран, не знал никто! Я вышла в коридор, где уже образовалось столпотворение. Свекровь стояла чуть поодаль, дальше — Игорь в гражданском и двое пожарных. Последняя троица запыхалась и дышала тяжело и надсадно. И все вытаращились на меня так, как будто я была инопланетянкой, прибывшей из другой галактики.

А я ощутила себя такой уязвимой и одинокой, стоящей сейчас насмерть против целого мира, что от этого чувства даже слезы на глазах появились.

— Саша… ты с ума сошла? — выдохнул Игорь. — Что за ерунда? Что за ложные вызовы?!

Он начал кипеть негодованием, и оно передалось и мне.

— Какие ложные вызовы? — нахмурилась я. — Я никого не вызывала и ноль один не набирала. А что такое? Нет, я понимаю, наш с тобой брак горит синим пламенем, потому что ты притащил в дом ребенка, нагулянного на стороне…

— Саша!

Мое имя прозвучало одновременно из двух уст — мужа и свекрови. И столько в их голосах было ужаса, что мне даже захотелось нервно хихикнуть.

— Что — Саша? — сделала вид, что не понимаю, о чем речь. — В чем я соврала? Вон София! Твоя дочь от другой! Надрывается в комнате.

Девочка действительно рыдала взахлеб, и, как ни странно, мать Игоря не бежала скорее ее укачивать и проверять, не перегрелась ли она.

— Игорь Леонтьевич, мы вниз пойдем. Подождем вас там, — сказал один из пожарных, обратившись к Харламову.

Тот повернулся и взглянул на него так, как будто не понимал, что происходит и где он вообще находится.

— Не надо, Коль, — наконец, ответил Харламов. — Поезжайте без меня. Я буду часа через два.

Они ушли, и я вновь осталась наедине с теми, которые за коротких три дня стали для меня хуже, чем стая шакалов, ждущих, когда им перепадет кусок с чужого пира. Но я не испытывала перед ними страха, и я знала: Игорь это чувствует.

— Мам, успокой Софию, — велел Харламов Елизавете Николаевне.

Та тут же запричитала:

— Игорек, она у меня телефон утащила и заперлась! Я не знала, что она задумала!

— Успокой Софию! — рявкнул муж, и свекровь, недовольно поджав губы, удалилась. Тогда Харламов обратился ко мне, сказав: — Я сейчас все объясню, Саша… Не нужно думать, что таким образом я пытаюсь лишить тебя жилья…

4.2

Я сложила руки на груди и, запрокинув голову расхохоталась. И пусть только попробует сказать мне, что я слишком шумно это делаю!

— А что мне, по-твоему, стоит думать, а?

В ответ на это Харламов осторожно, но настойчиво взял меня под локоть и провел в сторону кухни, дверь в которую запер за нами.

— Ты прописал сюда ребенка без моего ведома! — выдернув руку из его захвата, обвинила я мужа и отошла в сторону.

Нужно было успокоиться (хотя, как это сделать, я не представляла) и вызнать у Игоря как можно больше подробностей по поводу происходящего. Может, даже сделать вид, что я смягчилась. Это будет только мне на руку — пусть рассказывает все, чтобы я шла к адвокату в полной боевой готовности!

— Я выпишу ее, когда обработаю маму… — ответил Харламов. — Она ни в какую не соглашалась на то, чтобы мы с Софией прописались в их квартире с отцом.

Я невольно оперлась на стол и, опустив голову, сделала несколько рваных вдохов. Если мне не изменяла арифметика и знание о том, что ребенка прописывают в течение пяти-шести дней, а до этого, как выяснилось, Игорь просил мать зарегистрировать их с ее внучкой у себя, то выходило, что Елизавета Николаевна все знала!

— Твоя мать была в курсе, что у тебя родился ребенок? — потребовала я ответа на вопрос, который, похоже, уже в пояснениях не нуждался.

Харламов опустил взгляд и ничего не сказал. Тогда меня осенило еще худшей догадкой.

— Она знала обо всем еще когда Вероника была беременна? — прохрипела я.

Не в силах стоять, опустилась на стул. Спокойно, Саша! Давай! Выясняй все! Ты должна знать, с чем и кем имеешь дело!