Предатель. Нелюбимая жена (СИ)

Надела на голое тело, слегка развела полы в стороны, чтоб было видно декольте. Оно у меня не впечатляющее, но… Он же спал со мной два года. Значит в какой-то мере, ему все нравилось.

Босиком вышла из ванной и пошла на свет, который горел в кухне. Там Слава что-то размешивал в стакане воды. Когда я зашла, он поднял голову и окинул меня взглядом, в котором была чуточку брезгливая жалость. И маленькая капелька вины.

— Выпей, это сорбент.

Протянул мне стакан. Я послушно осушила его маленькими глотками и поставила на стол. Потом обошла его и приблизилась к мужчине.

— Ты приехал….

Провела руками по его плечам, груди.

— Женя…

— Что, Женя? — прижалась к нему всем телом и чуть выгнулась. Запрокинула голову, заглядывая в глаза. — Ты снова приехал меня спасать? Как в одиннадцатом классе?

А потом сама обняла за шею и поцеловала в губы. Во рту появился чуть горьковатый вкус. Снова закурил? А ведь когда мы поженились, бросил.

Мужские руки сомкнулись на моей талии, вдавливая в его тело сильнее. Одна скользнула на ягодицы, сжала их под тканью халата, а другая — в волосы на затылке. Запуталась в них, прижимая крепче, чтоб углубить поцелуй…

— Нет, Женя, этого не будет, — секунда и отскочил от меня. — Нет.

Я хрипло расхохоталась. Над собой смеялась. Над такой беспросветной дурой, тряпкой без гордости. Начала с того, что переспала с ним пьяным, а теперь пала еще ниже. Докатилась до того, что сама нажралась и предложила себя после измены.

— А ей ты тоже так говорил? Или сразу на нее вскочил, как она разрешила это сделать? — отсмеявшись, ядовито выплюнула я.

— Женя…, - он сжал двумя пальцами переносицу.

Оперся потом двумя руками о столешницу и шумно выдохнул, склонив голову.

— Женя, я виноват перед тобой, — он поднял голову, — Я не должен был спать с тобой тогда, давать надежду, жениться тем более… Знала бы, сколько раз я жалел, что надрался до такой степени, что мозг поплыл и я тобой воспользовался. Как долго я себя за это ненавидел. Я хотел тебя полюбить, пытался изо всех сил, но… Не вышло, понимаешь? Не вышло…

— И сказать об этом тоже — не вышло, да? А что, удобно ведь. Живешь на всем готовом, постель греют, никаких заморочек…

— Ты знала, на что шла.

— Старая песня.

Слава снова шумно выдохнул. Качнул головой, словно с чем-то мысленно не соглашаясь.

— Слушай, мне правда очень жаль, понятно? Мне очень жалко тебя, девочка. Ты такая красивая, умная. Да любой бы рад был тебя любить, а ты все за мной таскаешься. Всю жизнь, Женя. Просто вдумайся в это. Всю жизнь! Да, твою мать, встряхнись. Хватит себя губить. Гордость же какая-то должна быть…

— И у тебя, Слава…. Тоже должна быть какая-то гордость. Ты считаешь, что чем-то лучше меня?

Он побледнел. Прям слился по цвету с белой футболкой, которая была на нем надета.

— Не лучше, Женя. Я тебя понимаю. Но поделать ничего не могу с собой. Люблю ее. Это как яд… Ничего не могу поделать. Рад бы, но не могу.

Сгорбившись, он покаянно стоял напротив. Жалкий, помятый. Я только сейчас это увидела. Какой он жалкий. Похудевший, постаревший словно даже. Как уличный пес облезлый. Но уличный пес в своей судьбе не виноват. А вот Слава…. И я тоже.

Он же прав. Нет, не в том, как низко со мной поступил, но в том, что говорил про меня. Тогда и сейчас. Прав точно так же, как и я.

Он — мое отражение. И смотреть на него мерзко.

— Прости за эту тяжбу с квартирой. Я правда хотел ее тебе оставить, но Инесса… Она захотела пентхауз и я…

Я снова рассмеялась.

— И ты не можешь отказать, да? Все, что она скажет — делаешь.

— Женя…

— Пошел ты вон, Слава. В понедельник мы разведемся. Уверена, насчет квартиры решение суда тоже скоро будет. Судья не ты. Ему плевать на Инессу и ее желания. Он ей не поклоняется, как ты. Само помещение мне не нужно, а потому разницы тебе не видать. Продашь, переведешь мне мою долю и чтоб больше я тебя не видела, понял? Противно.

— А пять минут назад противно не было, — он криво ухмыльнулся. — Если б я не остановился, то дала бы…

— Пять минут назад не было. Теперь противно. Пошел вон!

Что-то пробормотав сквозь зубы, мужчина вышел. Даже дверью входной хлопнул. А я… Я стянула с себя халат и сунула его в мусорное ведро. Потом долго-долго мылась в душе, смывая с себя ощущение, что испачкана им.

Легла в кровать. Закрыла глаза. И нет, я не думала, что вот она та самая окончательная точка, какая-то там по счету. Но я все еще видела перед собой Славу — жалкого, безвольного, сгорбленного и помятого. Видела в нем себя. И понимала, ясно-ясно понимала, что не хочу такой быть. Не хочу быть такой, как он.

А еще… Неужели я любила, столько лет любила…. Такого мужчину? За что? Как? Да я придумала его себе и все. И влюбилась в эту иллюзию. Годы ей отдала. Если для подростка это нормально, то для взрослой девушки…

Мерзко. Противно от самой себя. До тошноты…

Глава 14

Роман

Роман Яшин сидел в своей машине и крутил в руках документы. Постановление о разводе и о том, что Свечкоренко должен выплатить Жене пятьдесят процентов оценочной стоимости их квартиры в трехмесячный срок. Все как она хотела. Все, как хотел бы он, будь это просто еще одно дело.