Предатель памяти

– Нет. Все хорошо. Я в порядке. Правда-правда. Я почти не думаю об этом. И мы сейчас подали документы на усыновление. Пришлось заполнить столько заявлений… столько справок пришлось собрать… Не может быть, чтобы все закончилось ничем… То есть раньше или позже… На всякий случай мы ищем и в других странах. Ради Саймона я бы хотела, чтобы все сложилось иначе. Я знаю, что с моей стороны это эгоистично, но мне хотелось, чтобы у нас был наш ребенок. Думаю, что он хотел… хотел бы того же, но он слишком великодушен, чтобы прямо сказать об этом. – Она улыбнулась, несмотря на то что большая слеза все-таки выкатилась из глаза. – Так что не думай, Томми, будто я подавлена или еще что-то. Нет, все хорошо. Я поняла, что все происходит так, как должно происходить, и неважно, чего нам хочется или не хочется. Самый мудрый путь – это сводить желания к минимуму и благодарить звезды, судьбу или богов за то, что мы имеем.

– Но это не снимает с меня вины за то, что произошло, – вздохнул Линли. – За то, что произошло тогда, в Санта-Барбаре. За то, что я уехал, не сказав ни слова. Это не снимает с меня вины, Деб.

– Нет, конечно, – согласилась она. – Но, Томми, поверь мне, я давно тебя простила.

Хелен ждала его возвращения домой, догадался он. Она уже лежала в постели, с книгой, раскрытой на коленях. Но, читая, она задремала. Ее голова откинулась на подушки, подложенные под спину; волосы темным облаком рассыпались по белому полотну.

Линли осторожно пересек комнату и встал у кровати, глядя на жену. Она вся состояла из света и теней, безгранично всесильная и трогательно ранимая. Он присел на краешек кровати.

Она не испугалась, как иной раз пугаются люди, неожиданно разбуженные чьим-то присутствием в комнате. Как ни странно, ее глаза открылись и мгновенно сфокусировались на нем со сверхъестественным пониманием.

– Фрэнсис все-таки сумела к нему поехать, – сказала она, как будто продолжала разговор. – Лора Хильер звонила, рассказала мне.

– Я рад, – ответил он. – Ей нужно было это сделать. А как он?

– Без изменений. Но держится.

Линли вздохнул и кивнул.

– Ну а у нас все закончилось. Мы арестовали подозреваемого.

– Знаю. Барбара тоже мне позвонила. Она просила передать тебе, что на ее конце мира все в норме. Она бы сама позвонила тебе на мобильный, но ей хотелось справиться о том, как я себя чувствую.

– Мило с ее стороны.

– Она очень хороший человек. Кстати, она говорит, что Хильер собирается повысить Уинстона. Ты уже слышал об этом, Томми?

– Правда?

– Ага. Барбара говорит, что он специально сказал ей об этом раньше всех. Хотя сначала похвалил ее, за работу по этому делу. Вас обоих похвалил.

– Да. Это очень похоже на Хильера. Никогда не скажет «молодец» без того, чтобы тут же не выбить почву из-под ног, дабы ты не возгордился.

– Барбаре очень хотелось бы, чтобы ее восстановили в звании. Ты, само собой, это знаешь.

– А я бы хотел, чтобы это было в моей власти.

Он взял в руки книгу, которую читала жена, повернул обложкой вверх и посмотрел на название. «Урок перед смертью». Надо же, как иногда книги перекликаются с жизнью, подумал он.

Хелен сказала:

– Я нашла ее у тебя на полке с романами. Но пока прочитала только самое начало. Задремала нечаянно. Боже, ну почему я все время чувствую себя такой усталой? Если так будет продолжаться все девять месяцев, то к концу беременности я буду спать по двадцать часов в сутки. А оставшиеся четыре часа меня будет тошнить. Вообще-то от беременности ждешь чего-то более романтичного, чем сон и бесконечная рвота. Во всяком случае, мне всегда так казалось.

– Я сказал Деборе. – Линли объяснил жене, что должен был заглянуть к Сент-Джеймсам по делу, и добавил: – Но оказывается, она уже сама это знала.

– Неужели? Откуда?

– Ну, с признаками и симптомами она хорошо знакома. И, Хелен, она очень рада за нас. Ты была права, что хотела поделиться с ней нашей новостью. Она ждала, когда же мы ей расскажем.

Линли чувствовал, что Хелен вглядывается в его лицо, очевидно догадываясь по его интонации, что он говорит не все. Так оно и было. Но к Хелен это не имело никакого отношения, и еще меньше отношения эта недосказанность имела к их общему будущему. Да, Линли собирался разделить свое будущее с Хелен.

Она спросила:

– А ты, Томми? Ты рад? Да, ты говорил мне уже, что рад, но разве ты мог сказать что-нибудь другое? Ты ведь муж, джентльмен и непосредственный участник процесса, так что при всем желании не мог с воплями убежать из дома, схватившись за голову. Но последнее время мне кажется, что между нами возникла какая-то отчужденность. Этого не было раньше, до того, как стало известно про малыша, и я очень боюсь, что ты еще не готов стать отцом, хотя думал, что готов.

– Нет, – возразил он. – Все хорошо, Хелен. И я действительно рад. Рад больше, чем способен выразить словами.

– И все-таки я думаю, что нам, возможно, надо было еще подождать, приспособиться друг к другу, понять друг друга.

Линли вспомнил слова Деборы о том, что источник счастья лежит в том, что у нас уже есть.