Предатель памяти

– Я всегда знал. Думаю, я знал это с той самой ночи, когда это случилось. С той ночи в Монтесито.

Она промолчала.

– Дебора, пожалуйста, скажи мне, – попросил Линли.

– Теперь это совсем не важно.

– Для меня это важно.

– Прошло столько лет.

– Даже спустя столько лет мне это важно. Потому что я ничего не сделал. Как ты не понимаешь? Я знал, но ничего не сделал. Просто предоставил тебе самой разбираться со всем. Ты была женщиной, которую я любил, которую я хотел, но при этом я предпочел закрыть глаза на то, что происходит, потому что…

Линли обратил внимание, что Дебора не смотрит на него, что ее лицо полностью скрыто от него наклоном головы и упавшими на лоб волосами. Но говорить он не перестал, потому что наконец-то понял, что́ двигало им почти десять лет назад, что́ было истинным источником его стыда.

– Потому что я не знал, как себя вести, – сказал он. – Потому что я не планировал, чтобы это случилось, а в те годы у меня все было распланировано, и я не терпел, когда что-то выходило из-под моего контроля. И до тех пор, пока ты молчала, я мог оставить все как есть, я мог вести себя как ни в чем не бывало, я мог жить как ни в чем не бывало. В конце концов я даже сумел убедить себя в том, что ребенка вообще нет. Я говорил себе, что если бы он был, то ты бы давно мне сказала. А раз ты ничего не говорила, то я позволил себе поверить, что ошибся. Хотя в глубине души я всегда, всегда знал, что ошибки не было. Вот так вышло, что я ничего не сказал в июле. И в августе. И в сентябре. Я оставил тебя одну принимать решение и затем действовать в соответствии с ним.

– Это было моей ответственностью.

– Это было нашей ответственностью. Наш ребенок – это наша ответственность. Но я оставил тебя одну. Прости меня.

– Мне не за что тебя прощать.

– Нет, есть за что. Потому что когда вы с Саймоном поженились, когда вы потеряли стольких детей, я понял, что если бы тогда ты родила того ребенка, нашего…

– Томми, нет! – Она наконец подняла голову.

– …нашего ребенка, то ничего бы этого не произошло.

– Все совсем не так, – сказала она. – Поверь мне. Все совсем не так. Ты не должен винить себя из-за того случая. Никаких обязательств у тебя передо мной нет.

– Сейчас – нет. Но тогда они были.

– Нет. И в любом случае это не имело бы никакого значения. Ты мог бы заговорить со мной об этом. Мог бы позвонить. Ты мог бы вернуться на первом же самолете и потребовать, чтобы я рассказала о том, что происходит. Но ничего бы не изменилось. То есть да, мы могли бы второпях пожениться или еще что-нибудь. Ты даже мог бы остаться со мной в Санта-Барбаре, пока я не закончу учебу. Но ребенок все равно бы не родился. Ни от тебя. Ни от Саймона. Ни от кого-либо другого, как выясняется.

– Что все это значит?

Все еще сидя на полу, Дебора отложила скотч и ножницы в сторону.

– Это и значит. Что бы я ни делала, я никогда не смогу родить. – Она быстро заморгала и отвернулась, направив невидящий взгляд на книжные полки. Через несколько секунд она снова посмотрела на Линли. – Нашего ребенка я бы точно так же не выносила. Это называется сбалансированная транслокация.

– Что-что?

– Это у меня такая… проблема. – Она слабо улыбнулась. – Или болезнь? Или состояние?

– Дебора, объясни, что это значит?

– Только то, что я не могу иметь детей. Я никогда не смогу родить. И все из-за одной крохотной хромосомы. Трудно поверить, но это так. – Она показала на себя пальцем: – Фенотип: все в норме. Генотип… Ну, в общем, если человек страдает привычными выкидышами – так это называется; ужасно, да? – то за этим обязательно кроются медицинские причины. В моем случае виновата генетика: один сегмент двадцать первой хромосомы перевернут вверх тормашками.

– Господи, – пробормотал Линли. – Деб, я…

– Саймон еще не знает, – быстро сказала она, как будто желая остановить его. – И я бы пока не хотела говорить ему. Я обещала ему, что подожду как минимум год перед тем, как делать новые анализы, и предпочла бы, чтобы он не узнал о том, что я не сдержала данное ему слово. Я собиралась подождать год, но в июне… помнишь тот случай, над которым ты тогда работал? О смерти маленькой девочки? После этого я больше не могла ждать, Томми. Не знаю почему, просто… просто меня поразила та смерть. Поразила своей бессмысленностью. Как это ужасно, когда новая, чистая жизнь сорвана и загублена в самом начале пути… И я снова пошла к врачам. Но Саймон еще не знает.

– Дебора, – тихо проговорил Линли. – Мне так жаль.

Ее глаза наполнились слезами. Она сморгнула их, злясь на себя, и затрясла головой, когда Линли потянулся к ней.