Предателей казнят без приговора

– «Почти» не считается, – пожал плечами я, однако был заинтригован.

Надо же – дощечка с капсулами могла поменять ход российской истории.

– Это так называемая пулевая подсадка, – кивнул на дощечку Никаноров. – Придумали их не в КГБ и не в ГРУ, а в кинематографе. Постановщики трюков и боевых сцен. Вот в этой капсуле «киношная кровь», а это капсюль с электродетонатором. Мой план очищения территории перед Белым домом заключался в следующем. В ряды его «защитников», точнее в толпу, вполне реально было замешать пару десятков грамотных бойцов спецназа КГБ. И у каждого под одеждой должны были быть вот такие подсадки. Как действует подсадка? В нужный момент нажимаешь на кнопочку маленького пультика, который прилеплен скотчем к ладони, и в нужных местах одежда взрывается и брызгает кровь. Именно так происходит во время съемок боевых сцен. Так вот, сотрудники КГБ растворяются в толпе, а на толпу пускается рота автоматчиков, открывающая огонь холостыми патронами. Плюс всякая грохочущая с разных сторон пиротехника. Автоматчиков для устрашения можно было одеть в противогазы. Тут-то и начинают срабатывать подсадки. Толпа видит окровавленных, падающих людей, взрывающуюся кровью одежду. Почуяв реальную опасность, увидев «убитых», толпа рванула бы от Белого дома аж до Волоколамска.

– Уверены? – спросил я.

– Я этих «защитничков» видел, сходил тогда «в народ». Полно пьяных, неполноценных каких-то… Может, под наркотой. Никаких «баррикад», просто груды мусора навалены. Но даже не в этом дело. Когда по тебе в упор бьют из автоматов, и иной храбрец побежит.

– Давка началась бы, – возражаю-таки я. – Ваших же людей и потоптали бы.

– Все продумано, – кивнул Никаноров, переглянувшись с Хантом. – Во-первых, наши бойцы обучены и натренированы на самые разные переделки, а во-вторых, чтобы «демократы» друг дружку не перетоптали, с разных сторон клинообразно были бы выставлены четыре подразделения внутренних войск и ОМОНа. Там немало спецов по таким вот «беспорядкам». Они встретили бы толпу так называемой «гребенкой», разделили на восемь потоков, ослабили бы и в течение короткого времени свели на нет концентрацию и напор толпы… Говорю как профессионал – самое большое, что могло случиться с господами демократами, это телесные повреждения различной степени тяжести. Рядом наготове машины «Скорой помощи», армейские полевые госпитали… Но это еще не все. Самое главное должно произойти следующим утром. Западные издания и уцелевшие демократы поднимают истерику по поводу кровавого штурма, появляются фотографии десятков окровавленных трупов… Между тем, очистив территорию, мы приглашаем телевизионщиков и снимаем… оживающих покойников! А на следующий день, дав демпрессе излить все свои вопли и визги, даем правдивый репортаж о штурме. Помимо победы физической, мы имели бы колоссальную моральную победу! Демократы выглядели бы одураченными.

– Русь дураков не любит, – согласился я. – И что же помешало такому плану?

– Высокий чин в звании генерал-полковника план мой одобрил, попросил перезвонить через сорок минут, а затем куда-то исчез. На целые сутки.

– А появился, когда участники ГКЧП были уже в Лефортове? – уточнил я.

– Именно так. Сейчас он вице-президент одного из банков. Так вот, Вечер, давай-ка примеряй подсадку!

Лихо задумано, ничего не скажешь. Если бы еще и осуществилось! Однако, немного потренировавшись, я убедился, что никаноровская тактика достаточно эффективна.

– Не прощаюсь, подполковник. Скоро увидимся!

Никаноров пожал мою ладонь и неожиданно перекрестил. Кажется, мы расстались друзьями. Чего и добивался дядя Гриша Нефедов.

Дорога в наш лагерь заняла у меня два с лишним часа. Когда я вернулся, то увидел своих подчиненных подавленными, прячущими лица.

– ЧП у нас, командир, – произнес Коля Водорезов.

– А у меня вот как раз все лучше не бывает, – сообщил я, предвкушая, какое ЧП может быть у профи с десантной подготовкой.

– У Сереги Млынского башню снесло, – ответил Коля. – Чуть нас всех не перестрелял.

– Не всех, – угрюмо добавил Степаныч.

– Владика Дятлова застрелить хотел, – пояснил Коля. – А когда стали обезоруживать, хотел и нас.

Влад с тоскливым и виноватым видом топтался чуть в стороне, уперев в землю свои васильковые глаза. Точно виноват был он, а не Млынский.

Глава 12

Скрученный по рукам и ногам, майор Серега Млынский лежал в дальнем правом углу полевой палатки. Кляпа во рту не было, Серега вполне мог разговаривать, но ни на мое приветствие, ни на первый вопрос ответить нужным не счел.

– Ты ведь, Млынский, клятву давал. Наравне со всеми, – напомнил я.

Серега вновь не ответил.

– Слушай, майор, на вопросы не отвечают только дебилы и идиоты! – неожиданно зло, но при этом тихо произнес я. – Ты не глухонемой и не дебил… И в то, что у тебя башню сорвало, я не верю! – после небольшой паузы решительно добавил я.

– Не сорвало, – кивнул Млынский.

Голос у Сергея был на редкость ровным и спокойным. Дальнейшее я понял без слов. Высунувшись из палатки, я приказал всем отойти на приличное расстояние и следить, чтобы никто не подслушивал.