Предатели Гора

Увидев меня на палубе, стоящим среди свободных мужчин, как равный среди равных, она сделала правильный вывод. К тому же, несомненно, у нее было некоторое понятие, того, что я делал на стене, хотя про все остальное ей было неизвестно. Не думаю, что у нее в этот момент появилась хоть капля сомнения относительно того, кому поверят в случае какой-либо ее попытки оспорить мое заявление. Тем более, что Леди Клодия, как все еще свободный человек, могла дать показания в мою пользу, как присутствовавшая там свидетельница. Кроме того, был еще юный арбалетчик, которого она, конечно, не знала в лицо, поскольку голова ее была упакована в мешок, однако используя мычание, она признала себя рабыней и перед ним и передо мной, более того, продемонстрировала образец соблазняющего и умиротворяющего поведения рабыни. Само собой, у нее больше не осталось никаких заблуждений, относительно того, знали ли Амилиан и другие мужчины правду. До нее теперь дошло, что они просто играли с рабыней.

— Это — серьезный вопрос, — сказал ей Амилиан, покачав головой, — когда тарскоматка утверждает, что она ею не является.

— Но я же открыто не заявляла, что была свободной женщиной, Господин! — взмолилась плутовка.

Ее заявление было встречено смехом тех, кто стоял вокруг. Улыбнулся даже Амилиан. Все ее поведение свидетельствовало о том, что рабыня пытается ввести мужчин в заблуждение относительно ее статуса.

— Пожалуйста, простите рабыню, Господин! — заплакала бывшая надзирательница, и даже, с некоторой робостью, немного приподняла бедра.

Последнее ее действие мужчины встретили взрывом хохота. Признаться, я сам не хотел, чтобы она, в ответ на вопрос Амилиана, относительно ее статуса, прямо заявила, что является свободной женщиной. Хотя, конечно, рабыня в тот момент еще не понимала этого, но она уже тогда была в достаточно затруднительном положении. Ясно дав ей понять тщетность такой лжи, разрушительной в своих последствиях и, чтобы прекратить тщетные попытки продлить ее комедию абсурда, я фактически спас девушку от зверских пыток, а возможно и от смерти. Это — весьма серьезная «причина для наказания», попытка рабыней скрыть или отрицать свой статус. Разумеется, обычно у невольницы крайне мало шансов совершить подобный проступок, поскольку в большинстве случаев ее выдают ошейник, клеймо и одежда отличительного вида, если таковая вообще имеется.

— На колени, — приказал ей Амилиан.

Девушка, путаясь в цепях, вытащила из-под себя руки, и снова встала на колени перед командующим. При этом, она скрестила закованные в кандалы руки на груди, прикрывая ими свою наготу. Это было странно и немного интересно, наблюдать это внезапное проявление испуганной скромности, теперь, когда она познала свою рабскую уязвимость.

Под пристальным взглядом Амилиана рабыня опустила руки. Потом, словно кожей ощущая пронзительный, оценивающий взгляд, она откинулась на пятки и встала на коленях прямо. Пристальный взгляд командующего не отпускал ее до тех пор, пока бывшая Леди Публия, густо покраснев, не развела колени в стороны.

— Как Ты стала рабыней? — спросил командующий, хотя, конечно, и сам это уже прекрасно знал.

— Я призналась в своем рабстве, — ответила она, — а затем произнесла слова самопорабощения.

— И с этого момента, — кивнул Амилиан, — Ты прекратила быть человеком и перешла в разряд собственности.

— Да, Господин, — прошептала рабыня.

— Фактически в разряд домашних животных, — добавил мужчина.

— Да, Господин, — признала она.

— И как по-твоему, это приемлемо когда имущество, домашнее животное претендует на статус людей? — поинтересовался командующий.

— Нет, Господин! — ответила она.

— Но Ты именно так и поступила.

— Простите меня, Господин! — всхлипнула девушка.

— Есть у меня идея, передать тебя свободным женщинам, — сказал Амилиан.

— Пожалуйста, нет, Господин! — испуганно вскрикнула рабыня.

— И как Ты думаешь, мне следовало бы тебя наказать? — спросил мужчина.

Девушка вскинула голову и пораженно уставилась на него. Казалось, в это мгновение в ее смазливой головке промелькнули тысячи вариантов. Но затем она потухла и смиренно опустила голову.

— Все, что понравится Господину, независимо от того, что могу думать я, — прошептала она.

— Хм, подходящий ответ, — кивнул Амилиан.

Признаться, в этот момент я вздохнул с облегчением. То, чего я очень боялся, было слишком близко.

— Ты закована в рабские цепи, — заметил Амилиан.

— Это подходит мне, Господин, — признала девушка. — Ведь я — рабыня.

— Как тебя зовут? — спросил командующий.

— У меня пока нет имени, — поспешила ответить она. — Меня еще никак не назвали.

— Кажется, Ты стремилась служить косианцам, — припомнил он.

— Или любому другому мужчине, Господин, — прошептала безымянная рабыня.

— Ты вызвала недовольство мужчин, — сообщил Амилиан.

— Простите меня, Господин! — всхлипнула прежняя Леди Публия.

— Уберите ее пока в сторонку, — приказал Амилиан, — и приведите теперь другую женщину.

Двое мужчин подхватили за руки бывшую надзирательницу, а теперь неназванную рабыню, и волоком оттащили ее в сторону, уложив девушку животом на палубу.