Предатели Гора

Леди Клодия поднялась на колени и, повернувшись, встала лицом ко мне. Прежняя Леди Публия, а ныне неназванная, закованная в цепи рабыня, повернув голову, уставилась на меня. Даже рабыня Амилиана, Ширли, и та вперила в меня, свои широко распахнутые испуганные глаза. Мужчины немного отстранились, а многие из них с тревогой положили руки на эфесы мечей.

— Ты одобряешь предательство? — удивился командующий.

— В целом, нет, — ответил я.

— Возможно, Ты одобряешь это, в данном конкретном случае, — предположил Амилиан, — в случае Леди Клодии?

— Ни в коей мере, — заверил его я.

— Государство, даже если это было бы сообщество пиратов, если оно хочет выжить, должно защищать себя, должно устанавливать некие формы правосудия и законности на подконтрольных ему территориях, не так ли? — поинтересовался моим мнением командующий.

— С этим трудно не согласиться, — признал я.

— И даже если это подразумевает петлю и кол, — добавил Амилиан.

— Не буду оспаривать и этого, — сказал я.

— Почему же тогда, Ты решил вмешаться в это своим мечом?

— Пожалуйста, благородный сэр, — заплакала Леди Клодия. — Не стоит рисковать ради меня, ради предательницы! Вы уже и так достаточно подвергали себя опасности, защищая меня, столь недостойный объект!

— А тебе дали разрешение говорить? — спросил я женщину.

Она пораженно замолчала на полуслове, даже не закрыв рот. В конце концов, она оставалась свободной женщиной.

— У меня нет никакого желания подвергать себя опасности защищая тебя, — сообщил я.

Озадаченная женщина, наконец, смогла закрыть рот.

— Она хорошо выглядит в рабских цепях, не так ли? — спросил я, обращаясь к Амилиану.

— Да, — признал тот. — В таких цепях она выглядит просто мечтой мужчины. Ей только недостает умения носить их как рабыня.

— Рискну предположить, что мужчины Форпоста Ара, — улыбнулся я, — не имеют никакого личного интереса в том, чтобы насадить эту женщину на кол.

Кое-кто из стоявших рядом засмеялся.

— Я имел в виду высокий кол в его юридическом смысле, конечно, — добавил я, под взрыв смеха окружающих мужчин.

Леди Клодия задрожала, ведь она уже знала, что такое быть во власти мужчин.

Снова повернувшись к Амилиану, я спросил:

— Что мужчины Форпоста Ара ценят выше, свое правосудие, или свою честь?

Некоторые из собравшихся мужчин возмущенно выкрикнули. Чтобы понять их ярость, позвольте просто напомнить, что они были гореанами. Несколько рук сжались на рукоятях мечей.

— Честь, — спокойно ответил мне Амилиан.

— Я не из Форпоста Ара, — продолжил я, — и я не испытываю к нему особой любви. Более того, я не вижу причин, по которым я должен относиться к нему как-то иначе, особенно учитывая, как гостеприимно меня встретили в его стенах. Но я служил ему, и возможно даже неплохо. Или я не прав?

— Это так, — вынужден был признать Амилиан. — Действительно, если бы не твое командование на стене, ее бы не смогли удержать так долго. То же самое касается ворот и эвакуации с пристани. А если бы Ты вместе с другими не удержал проход на мостки, пока их не разрушили позади вас, я сомневаюсь, что кто-либо из здесь присутствующих был бы жив сегодня.

— В таком случае, возможно, Вы не будете думать обо мне хуже, если я попрошу для себя награды, — предположил я.

— И после этого, Ты будешь уверять нас, что это был пустяк? — улыбнулся командующий.

— А по — вашему это было пустяком? — полюбопытствовал я.

— Нет, — улыбнулся он. — Пустяком это не было.

— Тогда, я могу просить о награде, — развел я руками.

— Признаться, меня удивляет то, что Ты это делаешь, — заметил мужчина.

— А Вы думайте обо мне как о наемнике, — предложил я, — и о том, что я говорю о своей плате.

— Но мы не заключали контракт на твои услуги, — напомнил Амилиан.

— Знаю, — кивнул я. — Но это вопрос чести наемника.

— Говори, — сказал он.

— Я прошу замену изменить смертный приговор в случае Леди Клодии из Форпоста Ара, — огласил я свое требование.

— Но Ты не просишь для нее свободу? — уточнил командующий.

— Конечно, нет, — заверил его я. — Она виновна в предательстве.

— Значит, у тебя нет возражений, — добавил он, — ввиду ее вины, относительно того, что наказание будет тяжелым и мучительным?

— Конечно, нет, — кивнул я.

— Даже судьба, которая «хуже чем смерть»? — улыбнулся мужчина.

— Это кто же это говорит об этом такими словами? — осведомился я.

— А разве Ты не знаешь, что некоторые свободные женщины говорят об этом именно так? — спросил он.

— Это не те ли женщины, которые сначала обнажают свои груди перед завоевателями, а потом просят о привилегии облизать их ноги? — уточнил я.

— Возможно, при случае, — кивнул Амилиан.

— Если бы это действительно была судьба, «хуже чем смерть», — усмехнулся я, — то мне кажется, было бы очень трудно понять их счастье, их эмоции, их экстазы, и даже их готовность умереть для своих владельцев.

— Тогда, возможно, — пожал плечами Амилиан, — с учетом всех требований и обязанностей, это действительно нельзя назвать судьбой, «хуже чем смерть».

— Возможно, — согласился я, — если только, через некоторое время, они не полюбят это.