Предатели Гора

— Головы склоните, — посоветовал я своим пленникам. — И постарайтесь выглядеть настолько безопасными насколько возможно.

— Повесить их на цепях и в железных ошейниках перед постоялым двором! — предложил кто-то из собравшихся.

Казнимый таким способом мужчина иногда может промучиться два, а то и три дня.

— В цепи и на доски, — выкрикнул другой.

Это — почти аналогичный способ казни, при котором жертва приковывается ошейником и кандалами к параллельным вертикальным доскам, платформам или столбам. Такое можно встретить в портовых городах около причалов. Похоже, что тот, кто предложил подобное, скорее всего, был уроженцем речного порта Форпоста Ара. В сельской же местности чаще сажают на кол, обычно устанавливаемый около перекрестков.

— Лучше пусть их растопчут тарларионы, — заявил еще один.

— Нет, давайте разорвем их, — предложил его сосед.

В этом случае руки и ноги жертвы привязывают веревками к сбруе двух тарларионов, которых, просто понукают в противоположных направлениях.

— Да, это действительно лучше, — согласился с этим предложением первый.

Если кто-то делит с виновным Домашний Камень то, конечно, казнь зачастую может оказаться довольно гуманной. Обычно, в этом случае приговоренного раздевают, привязывают к столбу и, избив палками, отрубают голову. Такие способы умерщвления, как вывешивание на цепях, приковывание к доскам, и тому подобные, скорее являются устаревшими и редкими способами казни.

— Нет у нас времени на это, — заявил один из мужчин, и, сквозь пелену ливня я увидел, что его нож покинул ножны. — Я просто перережу им глотки.

По толпе пробежал ропот одобрения. Коленопреклоненные пленники испуганно заозирались.

— Мы не можем тратить время впустую, — пояснил мужчина. — Как только буря прекратится, и раздует облака, тарнсмэны Артемидория снова начнут нападать на колонны.

Артемидорий, о котором шла речь, был косианцем, капитаном отряда наемников-тарнсмэнов.

— До утра осталось всего несколько анов, — напомнил мужчина.

Мужчина с ножом шагнул вперед, но я встал на его пути.

— Это мои пленники, — объявил я.

— Они слишком известны на этой дороге, — покачал головой мужчина с ножом.

— Отойди, — посоветовал другой. — Позволь нам свершить правосудие.

— Эй, что тут случилось? Фургоны сегодня пойдут? — донесся мужской голос из-за спин.

— Нас здесь много, — любезно сообщил мне мужчина с ножом.

— Фургон все еще не на дороге, — напомнил я ему, указывая на левые колеса. — Давай-ка мы поедем дальше, а вместе с нами и вся колонна.

— Перерезать три глотки займет не больше трех инов, — заметил мой противник.

— Лучше помогите мне вернуть фургон на дорогу, — сказал я.

— Ты умен, — усмехнулся мужчина. — Ты собираешься заручиться нашей поддержкой и сделать так, чтобы мы стали твоими товарищами, а потом на этом основании отказать нам в нашем требовании.

— То есть Ты не будешь мне помогать? — уточнил я.

— Пусть тебе помогает кто угодно! — заявил он. — Только не я!

— Долго мы еще будем стоять! — раздраженно выкликнул мужчина из-за его спины.

Ему вторило фырканье тарлариона перешедшее в недовольный трубный рев. В первой шеренге, пятеро мужчин стояли с фонарями. Еще несколько ламп мелькали в толпе позади.

— Я сейчас сам кому-нибудь горло перережу, если через два ена мы не стронемся с места, — предупредил все тот же возмущенный голос. — У меня в фургоне моя спутница и двое детей, безопасность которых я должен обеспечить.

— Значит, Ты не собираешься мне помогать? — спросил я того что держал нож в руке.

— Нет, — отрезал он.

— Тогда отвали, — бросил я и, повернувшись спиной к фургону, присел под его задний борт.

— Не надо! — крикнул товарищ возницы, державший один из фонарей.

— Да он же безумен! — воскликнул другой.

— Смотрите! — пораженно сказал третий.

Медленно выпрямившись, я оторвал загруженный фургон от земли, при этом, не отрываясь, глядя в глаза мужчины с ножом. Справа от меня, тихонько поскрипывая, медленно крутилось колесо фургона, поблескивая в свете фонаря каплями дождя, скатывавшимися по его железному ободу. Мужчины были тихи в дожде. Медленно, дюйм за дюймом, я начал смещаться влево. Наконец, по-прежнему не сводя глаз с мужчины с ножом, я аккуратно поставил фургон на дорогу. Теперь повозка всеми четырьмя колесами стояла на каменной поверхности. Выбравшись из-под днища, я с мучительным стоном выпрямил спину и посмотрел сверху вниз на мужчину с ножом.

Тот испуганно отшатнулся и поспешно вложил свой нож в ножны.

— Они — ваши пленники, — примирительно сказал он.

— Лезь на фургонный ящик, — велел я товарищу возницы. — Не теряйте время. Выбирайтесь отсюда. Как только сможете, накиньте пленникам на головы капюшоны, мешки или любые тряпки, какие найдете и надежно привяжите к их шеям. Не дайте кому-либо увидеть их лица. Похоже, этих проходимцев знает каждый путник даже на расстоянии ста пасангов отсюда. А если их убьют, то вряд ли вы получите за них, хоть что-то с владельца рабочей цепи.

— Тот фургон принадлежал Септимию Энтрату, — напоследок сообщил мне товарищ возницы.

— Замечательно, — кивнул я, хотя для меня это ничего не значило.