Предатели и палачи

Вопрос: Уточните, когда и в каком населённом пункте Вы в составе команды Лёбаха участвовали в расстреле 8 — 10 человек советских граждан, о чём Вами были даны собственноручные показания от 10 октября 1975 года?

Ответ: Как я вспомнил сейчас, осенью 1943 года, в конце октября или же в начале ноября, в пути следования из гор. Апостолово на Никополь, точное место указать не могу, но это было ближе к Никополю, команда Лебаха, в составе которой я находился в одном из оврагов, а не у канавы, как я показывал ранее, расстреляла около 10 человек мужчин. В этом случае я произвёл два выстрела в спины двум мужчинам, не известным мне по фамилиям. Перед этим Лёбах по 10 мужчинам выстрелил из автомата и которые были не убиты, а ранены, он приказал их добить. В частности, по приказанию Лебаха я выстрелил по двум уже раненым им мужчинам из пистолета в спины. Мои показания с моих слов записаны правильно и мною прочитаны, поправок и замечаний нет.

Допросил: НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛЕНИЯ СЛЕДОТДЕЛА УКГБ ПРИ СМ СССР ПО ГОРОДУ МОСКВЕ И МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ Капитан Хромов».

8

Неопровержимым фактом «особых заслуг» Юхновского было выявлено его награждение немецкой медалью «За заслуги». К слову сказать, он стал единственным кавалером этой награды из всего персонала пособников, состоящих на службе в ГФП-721.

Эта медаль была учреждена 14 июля 1942 г. для награждения военнослужащих из восточных народов. Правом награждения обладали имперский министр оккупированных восточных территорий и генерал-инспектор Восточных войск вермахта. О многом говорит и тот факт, что по значимости награда приравнивалась к Железному кресту и Кресту за военные заслуги.

В 1943 г. Юхновский, опять-таки «за отличную службу» фашистам, был премирован поездкой в Третий рейх.

Нашлись и другие документы, изобличающие Юхновского:

«Предварительное удостоверение

Юхновский Александр имеет право до выдачи официального удостоверения на ношение пистолета № 4280057 Фельдполицайкомиссар Кернер».

«Охранная грамота

Для Юхновского Александра, по профессии — сотрудника вспомогательной полиции.

Владелец этой охранной грамоты находится под особым немецким покровительством. Все меры, направленные каким-либо из немецких учреждений против его собственности, неприкосновенности или жизни, должны быть согласованны с генеральным комиссаром ГФП.

Настоящим также Юхновский Александр освобождается от разного рода особых сборов и обязанностей, квартирной повинности и разного рода реквизиций, а также от физических работ вне его ведомства или места его службы. Владелец охранной грамоты пользуется помощью и поддержкой немецких военных соединений и учреждений, предоставляемых ему по его желанию и в полном объёме.

Фельдполицайкомиссар Керпер».

9

С каждым новым допросом Юхновскому всё труднее и труднее было выглядеть простым исполнителем в роли всего-то переводчика. Как уточняет В. Станкович, «очень быстро выяснились довольно-таки странные обстоятельства. Например, что юный Юхновский быстро завоевал авторитет у немцев, был зачислен на все виды довольствия и получил пистолет, при этом не имея никакого звания и числясь всего-навсего переводчиком. “Припёртый к стенке” Мироненко признаётся, что ему “приходилось” на допросах “избивать арестованных резиновой дубинкой”.

Свидетель Хмиль — простой человек, задержанный в ходе облавы, вспоминал: “Я просил Сашу, чтобы он меня не бил, говорил, что ни в чём не виноват, даже вставал перед ним на колени, но он был неумолим… Переводчик Саша… допрашивал меня и избивал с азартом и инициативой”.

Другие свидетели говорят примерно это же. “Алекс избивал резиновым шлангом сбежавшего из лагеря и пойманного в облаве пленного, ломал ему пальцы…” “На моих глазах Юхновский расстрелял какую-то девушку. Ей было лет семнадцать. За что — не сказал”. “Летом он избил какую-то женщину до бессознательного состояния. Потом её выбросили во двор, потом увезли…”»