Предатели Мира

Это машина. Перемалывающая машина власти. Я на самом донышке Системы, где никто никого не интересует. От них даже ненависти не дождёшься. Они просто шлифуют неровности на лице Мира. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

Вниз по ступенькам меня вынудили спусться самой. Уж лучше бы тащили.

«Только пятнадцатый блок свободен».

«Так она сказала — не туда», — липкий смешок.

«А куда ж её? В туалете держать? Перебьётся эта рыжая…»

Конвоиры снова захихикали.

Мне было страшно. Почему они ржут? Почему пятнадцатый блок — это проблемы даже для сучки-начальницы? Я плохо соображала.

До утра следующего дня я пришла в состояние непрерывного шока.

Интерлюдия. Сейчас.

— У нас аврал. Выплыло оружие, из которого, предположительно, стреляли в да Жиарро, — устало сообщила да Федхи, запирая двери на ключ, — Ригорра, — напомнила она, заметив отсутствие света в его глазах. Ещё бы — столько работы, как теперь, на него ещё сроду не наваливалось. Мозг… проскальзывал. Но он вспомнил, и Лайза удовлетворённо продолжила, — Как мы и предполагали, пистолет самозащиты. Отпечатки даже не пытались стереть. Паренёк из клана да Луна, о котором уже шла речь. Тот, что оставил «пальцы» в гараже особняка в Ругорре. Мар, вроде бы. Материалы передо мной.

— Мне поехать с проверкой? — сообразил он. Устал. Смертельно, чудовищно устал.

Она кивнула.

— Держи этот вопрос открытым. Я урегулировала со старшим, что вешаю дело на тебя, потому как… сам понимаешь, — хмыкнула бриган.

— Полномочия?

— Бери милицию за яйца, бери собак, бери что угодно. Оцепляй район. Им нужна тушка или клиент, но порка должна быть показательной и страшной. Найдёшь паренька — тебе, я думаю, зачтётся.

— А если это подстава? — сухо уточнил он, — Меня тревожат целые отпечатки. До сих пор эти люди не делали промашек. Оружие могло быть подброшено кем-то, кто хочет навести нас на этот след.

— Ты в это веришь? — скукожилась да Федхи.

— Логически это возможно. Но, конечно, мало данных.

Лайза покачала головой.

— В любом случае, этот паренёк теперь в розыске по подозрению в ереси и социально-опасных воззрениях, как член общины Тер-Карел, — злорадно сообщила она.

— Вот как? — удивился он. И едва ухватил себя за язык, который уж хотел спросить, отчего это старые связи Мара с Тер-Карелом так неожиданно выплыли наружу? Ведь он якобы не знает никакого Мара да Луну иначе, кроме как по рассказам Лайзы да Федхи.

Физиономия бригана на миг отразила лёгкое недовольство. Затем она ухмыльнулась.

— Эта история с Ригоррой и смертью да Жиарро действительно связана с Тер-Карелом. Паренёк по имени Мар жил там до зачистки. Так что, увы, да Лигарра, ты был прав… — сказала да Федхи таким тоном, что он почёл за лучшее сгладить ситуацию.

— Откуда данные?

— Свежак, — мгновенно осклабилась Лайза, — Горячий-прегорячий. Вот материалы, заберёшь. У нас в Южном Отрио попался некий бездомный мулат, официально беглый коммунальный хупара Тайк. Оказалось, из улизнувших тер-карельцев. В бегах, само собой… Занимались им стажёры. Вроде ерунда. Но утром на первичном допросе этот недоделок, перечисляя жителей общины, первым после убитого главы посёлка назвал именно такое имя — Мар да Луна.

— Ого… — отозвался он.

— Вот именно, что «ого». ЗабирАешь клиента на себя, ведёшь по Тер-Карелу. Судя по протоколу Эниша, там что-то очень крупное по «легендам» и прочей ереси. Нужны хорошие мозги, чтоб бережно взломать этого недоделка. Но заодно ты выясняешь причины столь высокого положения Мара да Луны в иерархии этого Тенью битого посёлка. Уяснил? Выполняй.

Он бесстыдно опустил уставное «принято» и медленно вышел в коридор. Ощущение, что он всё-таки захлебнётся в работе. Но — бывает. Надо…

Это курируется с самого верха. Лайза страхует себя от аварий, поручая столь щепетильные вопросы ходячему трупу, который некогда был очень недурным спецом. Со всеми вытекающими. Опасно.

В следующих течение полутора суток я не раз пожалела, что я живая и что я не могу умереть по собственному желанию.

Нет, ничего смертельно. Даже ничего непоправимого. Но…

Мне было страшно, и так много неприятных ощущений сыпалось отовсюду. Стул был ледяным, пол — грязным. Пластиковый ремень, стягивавший мои руки за стулом — драл кожу. А тип, который попеременно занимался мною и ещё какими-то невидимыми для меня арестантами — жутко пах. Мне казалось — так должны пахнуть трупы. Явный тонкий запах гниющей органики, слабо перебитый одеколоном. Вряд ли начальница имела ввиду это обстоятельство. Ведь было что-то более серьёзное — но мне было страшно об этом думать. Сказать по правде, «мой» допросчик вызывал у меня жестяную оторопь. Это был коротко бритый мускулистый мужик, с крупными плечами и бедрами, в сползающих здоровенных штанах и зелёной майке. Форменную куртку он держал на стуле. Он часто пил чай и облизывал сальные губы. Вот же незадача — бывает же, чтоб настолько противен был человек, а? — так что сам по себе чудовищный и унизительный процесс обработки арестанта превращался для меня в муку почти невыносимую. Я не могла дышать в его присутствии.