Предатели Мира

— Вопрос крайне сложный, — он пожевал губами, — Год назад эта женщина числилась внештатником третьего отдела, — спокойно произнес он. Лицо шефа застыло, — У меня есть… основания… полагать, что ситуация… не изменилась. Или даже… усугубилась. Как это обычно бывает.

Шеф прожёг его долгим и всепонимающим взглядом.

— У нас накладка, — полуувердительно, с непонятным постороннему удовлетворением произнес он, сложив руки на животе.

Странные отношения с шефом линейного отдела были его тайным оружием. У них и впрямь было много общего. Он правильно рассудил, что да Лорро ухватится за шанс незаметно для отдела внутрених расследований приласкать изгоя из отдела-конкурента — для своих целей. Шеф ненавидел контрразведку. Сухо и выдержано. Она не раз и не два уводила из-под его носа лакомые куски. Шеф был смертельно опасным союзником. Но лучше такой, чем никакого.

Да то сказать, как бы не грызлись третий отдел со вторым — четвертый, «крыс», ненавидели все.

— Похоже на то, — с едва заметной полуулыбкой ответил он.

Какое-то время шеф молчал. Глумливая тень на его губах была слишком явной. Вот же хрень — он что, понял..?

— Карун. Я наводил о вас справки, знаете?

У него отличные связи. Оценил. Понимаю…

— По этим данным… вы… курировали защиту какого-то из Институтов, — шеф тревожно пожевал губами. Да. И по званию он был равен замначальника линейного отдела. А по полномочиям… начальнику. Причем третьего.

А вот про это не надо. Это лишь прибавит шефу подозрений. Такую змею пригрел, а? С вырванными зубами, а потому особо опасную.

Но на его лице ничего не дрогнуло.

— Карун, скажите мне. Сейчас вы на чьей стороне?

— Боюсь, что, кроме вашей, никакая другая мне уже не светит, — с нажимом сказал он, — Для них я… отработанный материал.

— За что вас так? — с любопытством спросил шеф, — Гм… можете не отвечать, само собой. Но неужели вы не хотели бы всё вернуть?

— Я реалист, господин да Лорро. Если я чего-то и хочу, так это тщательно разобраться и очистить своё доброе имя перед лицом Комитета. Неважно, в каком отделе. Это дело принципа.

— Девушка может знать что-то такое, что может вам помочь? — наконец удовлетворенно осклабился шеф. Кушай, кушай…

— Возможно, — медленно кивнул он, — По крайней мере, она могла бы быть свидетелем неких действий неких лиц. Очень влиятельных лиц, если вы понимаете, о чём я.

Какое-то время оба смотрели друг на друга. Очень понимающими глазами.

Десять Семей. Мало кто во втором не мечтал до них добраться — были основания думать, что награда была бы огромна. Мало кто во втором отделе мог простить, что именно третьему — почему-то, безо всяких на то оснований, передавали большинство выходов на это дело. Формально — ввиду близости комплексов «Белой Башни» к форпостам противника. А ещё мало кто не держал на них зуб — так что подставленный ими офицер автоматически переходил в ранг великомученика. Даже будучи отставным контрразведчиком.

«Ну, глотай же… Глотай, потому что иначе мне придётся идти через бюро с оружием в руках. У меня нет иного выхода». И только бы не тик на лице, БОГИ…

И шеф… проглотил.

Он лениво потянулся в селектору и набрал номер отдела дознания.

— Сарги. К вам сейчас зайдёт да Лигарра. Отдайте ему девицу из вашего блока. Вопросов не задавать. У него полномочия на любые действия.

Сбросив контакт, он кивнул.

— Выполняйте. Принесёте её сюда. Поговорим с ней вместе. Здесь будет… безопаснее — с учетом ваших обстоятельств. Потом переведём её в гостевой — а там видно будет. И… я надеюсь на ваше благоразумие, — шеф усмехнулся одними зубами, — Если это окажется интересно — позднее я разрешу вам с ней побеседовать… без лишних крысиных ушей.

— Мое благоразумие в вашем полном распоряжении, — сухо улыбнулся он. Кажется, правдоподобно.

«Только не подавись от радости.»

Он медленно вышел в коридор. Нет, не спешить. Не бежать, как испуганный школьник на первое свидание. «Потерпи ещё немного, Рыжая. Каждый синяк, который ты получишь за эти минуты — это плата за жизнь.» Там Сарги да Кордоре, напомнил он себе. Сарги — это не только синяки.

Любитель восьмого пункта, вот же Тень. Пункта, разрешающего насилие над женщинами-заключенными. Беда, с его точки зрения, была не в том, что Сарги был любителем оного пункта — когда-то он и сам часто пользовался им — а в том, что тот практиковал восьмой пункт в лёгких схемах допроса, первого-второго уровня, что возбранялось самым жёстким образом. «Как бы удержаться и не убить его..? Если он тронул её».

Ярость — как изжога, как прободная язва, запертая под каменной плотиной, глубоко внутри. Боль в левой щеке. Сейчас тик начнётся.

Он тормознул и свернул в буфет. Успокоиться. С момента, когда он заберет её, у него не будет времени восстанавливать душевное равновесие. А впереди беседа с шефом. На поле всё. Буквально.

Нет, не думать об этом. Вообще ни о чём.