Предатели семи морей (СИ)

— Не волнуйся, это не будет больно, — улыбаюсь, дабы заверить, и Хинахо старательно делает вид, что верит. Он держится стойко, только рух выдает с потрохами. Вытягиваю руки вперёд и позволяю рух закружиться под моими руками, стать блестящей пылью подобной инею и осыпаться на Хинахохо, заставляя его засиять, подобно солнцу, и рассыпаться на множество бабочек, что слетелись к моей руке как к огню. Кружатся себе, внимая моему воображению, после возвращаются обратно, созидая знакомый силуэт Руруму, и передо мной возникает женщина, чем-то напоминающая её. Только внешностью в короля! А как же? Ведь это его сестра-близнец.

— Ну что, Синдабада, готова предстать пред семьёй? — Хинахохо, то есть дражайшая близняшка, захлопала глазами, не скрывая своего удивления.

— А сейчас что-то было? — как ни в чём не бывало поинтересовался он и тут же возмутился: — А имени получше не придумала? — встав с постели, Синдабада кинулась к зеркалу и охнула: — Я же совсем ничего не почувствовал… а, — северянин рассматривал себя очень внимательно, словно искал изъян, но таковых не было. И пожаловаться не на что!

— Прости, я давно таким не промышляла, — ляпнула и сразу же дала себе по губам, но лучший друг только удивился, да ничего не заподозрил:

— Неплохое умение, кстати, — закивал он, всё ещё смотрясь в зеркало. Высокая женщина не могла оторвать глаз от разглядывания «своего» отражения. Это было необычно! Всё: от волос и цвета глаз до самой плоти — вызвало восторг и ужас, поэтому Синдабада ничего не могла сказать о своей внешности. Я и сама залюбовалась своим творением, теперь нужно только миру показать.

— В любом случае, как ты научилась колдовать без посоха? Это вообще возможно? — Синдабада с любопытством покосилась на меня, а я, не позволяя поддаться панике в такой глупой ситуации, выпрямилась и направилась к выходу, сказав лишь одно:

— Не обделена талантом! — по-королевски вышла из своих покоев и, не поворачиваясь, поманила за собой Синдабаду, которая ещё не могла нарадоваться красивому платью, грустно вздохнув.

Моя глупая выходка может пробудить уснувшую печаль Хинахохо, но порой нужно вспоминать плохое. Прошлые ошибки помогают не оступиться вновь. Людям помогают, мне нет. И мне же не пристало сетовать. В конце концов, я Иллах. Какой из меня Создатель, если кара не настигнет и меня? Никакой…

POV Аладдина

Только недавно я оказался в этом удивительном мире. И за короткое время испытал гамму чувств. Но никогда я ещё не был так счастлив, как в Синдрии. Но я понимаю, что в мире происходит много ужасных вещей, которые я должен остановить и предотвратить. А ещё я хочу помочь Алибабе-куну, быть рядом с ним, Мор-сан и другими. Больше всего я хочу узнать свою бабушку, чья личность скрыта от меня завесой тайн. Даже воспоминания отца не дают много знаний о ней. Уго-кун говорил, что она слишком могущественна. Поэтому у меня много вопросов к ней. Но пока я буду делать то, что считаю нужным. Например, сейчас я любуюсь облаками, потому что Яму-сан повалила меня на землю водным заклинанием.

Смотрю на эти облака, что так далеки от меня, а ведь могу попытаться долететь до них, но мне этого не нужно. Достаточно лишь взор свой поднять в небо, и становится легче. Я заметил, что и тётенька Вирсавия так делает, словно грустит о чём-то более великом. Иногда кажется, что я чувствую её тоску по чему-то давно утраченному. И это что-то заставляет частенько поднимать голову к бескрайнему небу. Знаю, есть Вселенная, тайны которой мне будет сложно раскрыть. Но бабуле эти тайны известны, что пугает и волнует меня.

— Вирсавия, кто это?! — тётенька Ямурайха с ужасом воскликнула, а я снова не почувствовал приближение бабушки. Но почему Яму-сан не узнала Хинахохо-сана? Привстаю и просто раскрываю рот, потому что вижу совершенно другого человека, только рух та же. Ба-чан довольно ухмыляется, вскидывая подбородок, и представляет Синдабаду, от этого я впадаю в прострацию. И эта женщина первый маг Альма-Торрана? Да, что бабушка, что папа и мама. Семейка у меня необычная. Зато не нужно думать, в кого пошёл конкретно я.

— Ну как тебе, Ямурайха? — я не мог не засмеяться. Попытки Синдабады быть хоть чуточку женственнее не выходили по-человечески. Это было по-своему мило и забавно. Кажется, дяденька Хинахохо наслаждается процессом. А мой смех мотивировал его кривляться и дурачиться ещё больше: дяденька Хинахохо любит радовать других. С такими людьми всегда хорошо, я действительно счастлив, но что-то в сердце не даёт мне жить спокойно. Бабуль, ты тоже это чувствуешь?

— Аладдин, о чём задумался? — мой мальчик заставляет меня улыбаться, и вспоминаю, что не имею права грустить при нём, а ещё должна быть готова помочь. Но боюсь не справиться, ибо память о Соломоне… Удивительно! Создатель жизни боится потерять и ошибиться лишь с одним ребёнком. Этот мальчонка старается наверстать упущенное детство, и в то же время он такой взрослый.