Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

Итогом противостояния стал заключенный в 1456 году Яжелбицкий мир между Москвой и Новгородом, но он не стал полной победой Москвы. На время установилось хрупкое равновесие.

Но к междоусобицам было не привыкать — дело привычное. При этом враждующие стороны оставались людьми православными, сохраняли верность вере. Духовная измена воспринималась как едва ли не самое страшное преступление. Поэтому, когда в Москве обвинили Новгород в том, что он нарушил ранее подписанное с ней соглашение и призвал на княжение великого князя Казимира, государя католической Литвы, это расценили как тяжелейшую измену.

Москва вообще очень болезненно относилась к новгородским «западникам», их непривычному опыту вечевого народовластия и тесным контактам с католиками.

В Новгороде действительно началось брожение, как отмечает новгородский историк Сергей Трояновский, связанное «с желанием отложиться от назойливой опеки московского великого князя». Во главе этого движения встали вдова посадника Исака Марфа Борецкая и ее сын посадник Дмитрий. По словам летописца, они заявляли на вече: «Вольные мы люди — Великий Новгород, а московский князь великий многие обиды и неправды над нами чинит. А хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира!»

«В московском летописании эта ситуация подается крайне тенденциозно, — отмечает историк Сергей Трояновский, — и новгородцам приписывается желание перейти в католическую веру. Вряд ли это было на самом деле так, тем более что из кандидатур на княжеский стол новгородцы отдали предпочтение бывшему киевскому князю Михаилу Олельковичу — он хоть и был вассалом Казимира, но оставался православным».

Кроме того, после смерти новгородского архиепископа Ионы новый кандидат на этот пост отправился на поставление в сан не к московскому митрополиту, а к литовскому, находившемуся в Киеве.

В марте 1471 года после долгих переговоров между великим князем Иваном III и новгородскими посадниками выяснилось, что новгородские бояре заключили союз с великим князем литовским и польским королем Казимиром Ягеллоном против великого князя Ивана. Казимир поставил в Новгород своего наместника и обещал защиту от Москвы. Третьим членом антимосковской коалиции стал золотоордынский хан Ахмат, также находившийся в союзе с Казимиром.

Именно после этого действия новгородцев в Москве расценили как «измену православию», вероотступничество, и Иван III начал готовить войско против вольного и несговорчивого Новгорода. К участию в походе были призваны вятчане, устюжане и псковичи — бывшие союзники Новгорода.

В начале июня 1471 года из Москвы на усмирение Новгорода вышел 10-тысячный московско-татарский отряд. Затем двинулись и другие полки. В Новгороде готовились дать отпор, однако москвичи разбили новгородскую пехоту у Коростыни. Новгородцы, пытавшиеся освободить занятую московским войском Русу, тоже потерпели поражение, причем воевода Даниил Холмский, как отмечает историк Сергей Трояновский, повелел всем пленным отрезать друг другу носы, губы и уши, после чего их в таком устрашающем виде отпускали в родной город.

Затем новгородцев разбили в битве на реке Шелонь, московские летописи сообщают о 12 тысяч убитых, но, очевидно, это преувеличение. Много было взятых пленных, в частности, в плену оказались те самые бояре, которые подписали договор с Казимиром.

«И произошло то, чего раньше никогда не было и что произвело сильнейшее впечатление на современников и потомков, — отмечает Юрий Алексеев. — Пятерых бояр, подписавших договор с Казимиром, привели в великокняжескую ставку и им отрубили головы. Обычно высокопоставленных пленников, за очень редким исключением, обменивали или выкупали, но не в коем случае не казнили. А тут шла речь о новгородской элите, показательно казненной победителями. Псковский летописец, не отличавшийся симпатиями к новгородцам, писал об этом с содроганием, и было от чего…»

В августе 1471 года в Коростыни подписан новый договор между Москвой и Новгородом. Согласно ему, Новгород обязывался прекратить любые отношения с Литвой: «…А бытии нам от вас, великих князей, неотступными ни к кому… Мы отчина ваша».

«Несмотря на сохранение вече, посадников и боярских вотчин, договор означал полную ликвидацию внешнеполитической независимости республики и судебно-административное подчинение власти Москвы», — отмечает Сергей Трояновский.

Финалом стало противостояние, обозначенное в истории как Московско-новгородская война 1477–1478 годов. Сопротивление новгородцев возглавила Марфа Борецкая. Новгородское войско в конце ноября 1477 года подступило к Новгороду, но не пыталось его штурмовать. На попытку Новгорода договориться Иван III отвечал: «Знайте же, что в Новгороде не быть ни вечевому колоколу, ни посаднику, а будет одна власть государева… как в стране Московской».

К.В. Лебедев. Марфа Посадница. Уничтожение новгородского веча. 1889 г.

А.Д. Кившенко. Отправка Марфы Посадницы и вечевого колокола в Москву