Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

Ключевой момент – участие Мазепы и его казачьего войска в Полтавской битве на стороне шведов. На свои копья мазепинские казаки нашили синие и желтые цвета, присутствовавшие в шведской символике, чтобы шведы отличали их от других казаков. Однако как только русская легкая конница с боевым кличем атаковала мазепинских казаков, те сразу же кинулись отступать, а когда исход битвы уже был ясен, первыми бросились наутек и переправились через Днепр.

С русскими мазепинцы биться не хотели: они прекрасно знали, что русский кодекс чести не допускал предательства. Недаром в Ништадтском мирном договоре, подписанном в 1721 году со Швецией, было специально оговорено, что изменники и предатели, в первую очередь запорожцы и мазепинцы, амнистии не подлежат…

«Трагическую коллизию государственной измены, греха клятвопреступления, вооруженной борьбы с соотечественниками – русскими, украинцами, калмыками, татарами и другими россиянами – и последующего раскаяния многих запорожцев тонко вскрыл в проникновенных виршах украинец Феофан (Прокопович)», – отмечает историк Павел Кротов. Он приводит стихотворение «Кающийся запорожец», написанное, по всей видимости, вскоре после 1709 года. Там были и такие строчки: «Прогневил я самодержца // С малоразсудного сердца. // Да мой же в том разум твердый, // Что Бог и царь милосердый: // Государь гнев свой оставит, // И Бог мене не оставит».

После Полтавской битвы Мазепа вместе с Карлом XII, окруженный горсткой своих сторонников – старшин и казаков, бежал в Османскую империю и укрылся в Бендерах. Османы отказались выдать Мазепу русским властям, хотя русский посланник в Константинополе Петр Толстой и был готов потратить на эти цели крупную сумму денег.

Мазепа умер собственной смертью в сентябре 1709 года в Бендерах. Его тело было перевезено в Галац (ныне – территория Румынии) и там с большой пышностью похоронено в церкви Святого Георгия. Церковь и гробницау снесли румынские власти в 1962 году, но в 2004 году здесь установили памятник гетману Мазепе.

«На самом деле, Иван Мазепа – одна из самых политизированных личностей в истории Украины, – считает историк Татьяна Таирова-Яковлева. – Сиюминутные политические выгоды и гений Петра породили устойчивый миф о гетмане-злодее. Эта легенда поддерживалась царской цензурой, а затем перекочевала в советскую историографию. Мазепа представал изменником „от рождения“, все свое гетманство только и думавшим о том, как бы половчее изменить России и Петру».

Г.О. Цедерстрем. Карл XII и гетман Мазепа после Полтавской битвы. 1879 г.

Надо сказать, что отношение к Мазепе менялось. Уже с конца XVIII века бытовало понятие «мазепинцы» – под ними подразумевали сторонников украинской самостийности. А русские борцы с самодержавием стали поднимать фигуру Мазепы на щит как своего политического соратника.

К примеру, в поэме «Войнаровский», созданной декабристом Кондратием Рылеевым, Мазепа представал вовсе не изменником, а его противостояние с Петром описывалось в терминах борьбы «свободы с самовластьем»: за счастье своей родины, «Малороссии святой», Мазепа готов был не только отдать жизнь, но и «пожертвовать честью», приняв от народа обвинение в предательстве.

«Такая оценка тоже является преувеличением, причем с явным политическим подтекстом, – отмечает Таирова-Яковлева. – Нельзя рассматривать Мазепу вне контекста исторических событий в Украине и Восточной Европе. Он был человеком и политическим лидером своей эпохи – со всеми проистекающими отсюда плюсами и минусами».

Кстати, за несколько лет до поэмы Рылеева, в 1819-м, увидела свет романтическая поэма «Мазепа» Джорджа Байрона. Слова из поэмы Байрона взяты эпиграфом к поэме Пушкина «Полтава», в которой Мазепа изображен как «гордый злодей», «злой старик», «старик надменный».

«Мазепу можно любить или ненавидеть, восхищаться его талантами или ругать за его ошибки, – отмечает Татьяна Таирова-Яковлева. – Но не надо приписывать ему того, чего просто не было и что является откровенной ложью. Он никогда не был ни униатом, ни католиком, он не учился в иезуитском коллегиуме. Он не мог в 14 лет присягать Москве на Переяславской раде. Он не был „пажом“ польского короля. Список мифов можно продолжать и дальше. Отказавшись от них, мы сможем по-новому взглянуть и на личность Мазепы, и на его эпоху».

Итак, что же в остатке? По всей видимости, мнения о нем будут звучать самые разные, и едва ли в ближайшем будущем им суждено сойтись в «консенсусе».