Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

Университетский товарищ Богрова киевский анархо-коммунист Лятковский вспоминал о разговоре, который случился между ними весной 1911 года, за полгода до роковых выстрелов в Столыпина. Богров сам заговорил о том, что его обвиняют в предательстве, стал оправдываться. «Реабилитируйте себя», – ответил Лятковский. «Так вот, пойти и сейчас на перекрестке убить первого попавшегося городового? Это ли реабилитация?» – задал вопрос Богров. – «Скажите мне, какой мотив мог бы побудить меня служить в охранке? – снова начал он выгораживать себя. – Деньги? Я в них не нуждаюсь. Известность? Но никто из генералов от революции по моей вине не пострадал. Женщины?..»

Под конец разговора он заявил: «Вы говорите – реабилитировать себя? Только убив Николая (царя. – С. Г.), я буду считать, что реабилитировал себя». – «Да кто же из революционеров не мечтает убить Николая?» – возразил Лятковский. «Нет, Николай – ерунда, – ответил Богров. – Николай игрушка в руках Столыпина… Лучше убить Столыпина. Благодаря его политике задушена революция и наступила реакция. Вы и товарищи еще обо мне услышите», – заявил Богров Лятковскому на прощание. Так оно и оказалось.

В Киеве в конце августа и начале сентября 1911 года проходили торжества по случаю открытия памятника Александру II. Еще летом были расписаны все «охранные мероприятия» по охране первых лиц государства. Немалую роль в этом играл начальник Киевского охранного отделения подполковник Николай Николаевич Кулябко, сотрудник не совсем высоких профессиональных качеств.

На парадный спектакль 1 сентября 1911 года в Киевском оперном театре попасть действительно было очень трудно, все билеты расписаны между чиновниками, дворянами и общественными деятелями. Кроме придворных и министров, в Киев приехали губернаторы и вице-губернаторы со всего Юго-Западного края, предводители дворянства, земские деятели. Весь театр был наводнен полицейскими и жандармами. Вход в театр строго контролировали жандармские офицеры.

Столыпин, приехав в Киев, бесстрашно ходил без охраны. За свою жизнь он пережил несколько покушений, самое страшное произошло летом 1906 года. Террористы взорвали его дачу на Аптекарском острове в Петербурге, придя в приемные часы в виде обычных просителей. Столыпин тогда чудом не пострадал, но были ранены его дети. После этого он с семьей жил за плотным кольцом охраны на Елагином острове… Но все это уже в прошлом, в стране царило успокоение, казалось, что опасность покушений миновала.

Тем не менее председатель Медицинского совета МВД Г. Рейн посоветовал П. Столыпину во время пребывания в Киеве носить под одеждой легкий панцирь. Петр Аркадьевич ответил приблизительно так: «Пулю можно предупредить, а от бомбы никакой панцирь не спасет»…

«Судьбе угодно было допустить убийство в том месте, где менее всего можно было ждать его, – отмечал журналист Александр Панкратов, очевидец покушения на Столыпина. – Это склоняет меня к мысли, что покушение Богрова было случайно, без заранее выработанного плана. А удалось оно только благодаря крайней оплошности охраны и благоприятному для убийцы стечению обстоятельств, в силу которого никто не задержал Богрова, когда он подходил к министру…»

В театре был и Николай II: он прибыл с дочерьми Ольгой и Татьяной. В глубине царской ложи рядом с императором занял место болгарский княжич Борис Тырновский, а также великие князья Андрей Владимирович и Сергей Михайлович. Давали «Сказку о царе Салтане».

В антракте после второго акта Столыпин оставался в зрительном зале. Он стоял, повернувшись лицом к публике, опираясь на барьер, возле него военный министр Сухомлинов и шталмейстер граф Потоцкий.

Как вспоминал очевидец, в театре было шумно, стоял гул голосов и выстрел услыхали немногие, но когда раздались крики, все взоры устремились на Столыпина и на несколько секунд все смолкло. Тот как будто не сразу понял, что случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидев жилет, уже густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: «Все кончено!». Затем грузно опустился в кресло и ясно, и отчетливо, голосом, слышным всем, кто находился недалеко от него, произнес: «Счастлив умереть за царя!».

Премьер-министр Российской империи П.А. Столыпин

Богров пытался бежать, воспользовавшись суматохой, но на него сразу же набросились десятки людей, стали бить его всем, чем придется… Первый допрос состоялся еще в театре. На вопрос, каким образом ему удалось попасть на спектакль, Богров вытащил из жилетного кармана билет на одно из кресел в 18-м ряду. Сразу же выяснили: эти места зарезервированы «для чиновников охраны».