Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

«Навыки разведчика помогли ему изменить в документах свои биографические данные, – указывает Алексей Сафронов. – В военном билете, который „Лазарев“ получил в Горьковской области, было указано, что весь период Великой Отечественной войны он прослужил в полевой авиаремонтной мастерской».

Семь лет после войны Ильинский жил чужой жизнью, под чужой фамилией. Опасаясь быть опознанным, постоянно менял места жительства и работы. Но сделал прокол, недопустимый для разведчиков: ему очень захотелось увидеть своих родных. В Туле жили его сестра и мать. Там его и взяли сотрудники управления Министерства госбезопасности по Тульской области.

Исследователь Борис Никольский выдвигает достаточно фантастическую версию, связанную с послевоенной судьбой Ильинского. Мол, тот был специально заслан в 1945-м в СССР американскими спецслужбами, чтобы добывать разведывательную информацию по объектам советской атомной промышленности. В качестве доказательства Никольский приводит географию перемещений Ильинского по стране в 1946–1952 годах, согласно отметкам в его паспорте: Горький, Муром, Херсон, Арциз, Ярославль, Пермь, Уфа, Оренбург, Кемерово, Братск, Новосибирск… Практически во всех этих городах строились объекты, связанные с атомной промышленностью.

Впрочем, спецслужбы в ходе ведения следствия по уголовному делу на Бориса Ильинского в 1952–1953 годах не рассматривали версию шпионажа в пользу США или Англии. Речь шла исключительно о предательстве, совершенном во время войны.

3 марта 1953 года Военный трибунал Московского военного округа приговорил Ильинского к расстрелу. Тот попросил о помиловании. В своем прошении он писал: «Второй раз я стою перед расстрелом, может быть, поэтому я из серьезного человека сделался наивным и не в состоянии правильно мыслить».

В подавляющем большинстве случаев на подобные просьбы предателей-изменников поступал неизменный отрицательный ответ. Однако Ильинскому, можно сказать, повезло: Президиум Верховного Совета СССР удовлетворил его ходатайство.

Может быть, ему зачли, что на службе у нацистов он не занимался террором против мирного населения, а «всего лишь» работал на разведку. А может, просто, времена стали чуть-чуть более «вегетарианскими»: постановление Президиума подписано 5 июня 1953 года. Ровно как три месяца не стало Сталина, в стране начиналось брожение, да еще и объявленная амнистия подоспела…

Как бы то ни было, расстрел Ильинскому заменили 25 годами лагерей, отбывал срок в особом лагере МВД СССР. Там, как отмечает Алексей Сафронов, «профессиональный разведчик двух спецслужб окончательно переквалифицировался в счетовода».

Археолог, ставший бургомистром

Археолог Василий Пономарев. Музейщик, ставший во время нацистской оккупации бургомистром Великого Новгорода… В 1944-м ушел вместе с немцами, жил на Западе. Когда в 1955 году на Международном историческом форуме в Риме он попытался поздороваться с приехавшим из Советского Союза археологом Артемием Арциховским, нашедшим первые берестяные грамоты, тот брезгливо отшатнулся: мол, предателям не подаю руки… Но сегодня Василий Пономарев вызывает и совсем другое отношение: ряд ученых считают его человеком, пожертвовавшим своей репутацией и судьбой ради спасения культурных ценностей.

«Все коллеги признают его участие в расхищении культурных ценностей, но кто-то считает, что он их так спасал, а кто-то называет это соучастием в преступлении. Тут несколько факторов. Во-первых, его фигура освещается блеском деда – Василия Степановича Передольского, уважаемого в Новгороде краеведа. Во-вторых, он – жертва сталинских репрессий. В-третьих, он документировал свою деятельность в дневниках, письмах и воспоминаниях», – отмечает историк Дмитрий Асташкин.

В конце 1920-х годов Василий Пономарев окончил Ленинградский государственный университет, вернулся в Новгород и получил назначение в духе времени – руководить антирелигиозным музеем, который устроили в древнем Софийском соборе. Тогда же он участвовал в археологических экспедициях Новгородского музея под руководством Артемия Арциховского.

В 1933 году Пономарев попал под начинавший раскручиваться маховик репрессий, его осудили по делу музейных работников и членов новгородского Общества любителей древностей. Процесс проходил в духе времени, подсудимых обвиняли в том, что они «обрабатывали молодежь в антисоветском духе», защищали помещичьи усадьбы, церкви и религиозные реликвии «под вывеской музейно-исторической ценности». И, кроме всего прочего, – спасали колокола от уничтожения…

Впрочем, Пономарев по тем временам отделался достаточно легко, после пяти лет лагерей он вернулся в Новгород, и его снова взяли на работу в музей. Когда началась война, он занимался эвакуацией музейных коллекций в тыл. Тем временем группа армий «Север», наносившая удар на Ленинград, стремительно приближалась к Новгороду. С последним эшелоном Новгород покинули многие сотрудники музея, однако Василия Пономарева среди них не было. Он остался…