Предатели. Войско без знамен

Начал Хрущев с того, что поделил ведомство на две противостоящие друг другу части — Министерство внутренних дел и Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР. Почему «при СМ СССР»? Да лишь потому, что сам Хрущев занимал пост председателя Совета министров! Комитет государственной безопасности при ком? При себе любимом, при Никите Сергеевиче!

Надо сказать, что Хрущев во времена сталинского правления панически боялся главы НКВД Лаврентия Берии. Этот животный страх перешел и на все ведомство. Значит, его надо уничтожить под корень! Что и было сделано вслед за арестом и расстрелом шефа НКВД в 1953 году. А чтобы держать созданный на обломках НКВД новый силовой институт в узде и на коротком поводке, то и название изменить надо — теперь уже он значился как Комитет госбезопасности СССР приСовете министров. Так спокойнее на душе!

Впрочем, это было лишь начало. Далее последовало урезание жалованья «опричникам» — сотрудникам МВД и КГБ, — им перестали платить за офицерские звания. Вернули выплаты лишь в 1962–1963 годах, после «голодных бунтов», расстрелянных по приказу Хрущева в Краснодаре и Новочеркасске, где жители основных хлебных житниц Советского Союза вышли на улицы, требуя хлеба и молока для своих детей…

Страх и ненависть Хрущева к НКВД отразились и на его волюнтаристских приказах уничтожить секретные лаборатории, где талантливые ученые сделали гениальные открытия, опередившие свое время.

Были уничтожены не только лаборатории, но и результата экспериментов, проведенных нашими естествоиспытателями в 1930–1950 годах по исследованию психологии человека на базе его экскретов. Насколько важными являются результаты этих исследований, в 1990-е годы доказали спецслужбы США и израильского МОССАД, применившие наработки наших ученых для выяснения соматического и психического здоровья лидеров недружественных стран, в частности, президента Сирии Хафеза Асада (подробнее об этом см. в книге «Эликсир бессмертия для вождя»).

А во сколько обошлась государству и народу бредовая идея Хрущева разделить обкомы и крайкомы КПСС на «сельскохозяйственные» и «промышленные»?! Аппарат партийных функционеров вырос вдвое, а его КПД уменьшился во столько же.

А сокращение в 1960 году офицерского корпуса Советской Армии на 1 млн 200 тысяч боеспособных, высококлассных специалистов, многие из которых имели за плечами опыт участия в Великой Отечественной войне?!

А урезание финансирования военной авиапромышленности под надуманным предлогом, что (?!) «самолеты нам нужны лишь для парадов и для эскорта прибывающих в СССР по воздуху лидеров иностранных государств».

Вслед за этим американцы вложили миллиарды долларов и создали супербомбардировщик Б-52, опередив нас в воздухе на десятилетие.

А сокращение ассигнований на Военно-морской флот страны, в частности, отказ в 1954 году от строительства двух авианосцев?!

В Соединенных Штатах эта хрущевская инициатива была встречена аплодисментами — там сразу заложили три авианосца, тем самым получив бесспорное превосходство в Мировом океане. С большим напряжением и огромными затратами мы уравняли наши с американцами шансы лишь к концу 1970-х годов.

«Вернитесь — я все… подпишу!»

13 октября 1986 года, Рейкьявик. С утра в столице Исландии было холодно, ветрено и дождь хлестал, как из пожарного гидранта. Однако в отдельном зале дворца исландского альтинга (парламента), где проходила очередная встреча генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана, страсти достигли верхней отметки политической шкалы. И было от чего! Переговоры, длившиеся четвертый день кряду, исчерпали свой временной ресурс, но не продвинулись ни на йоту: обе стороны отказывались подписать документы о взаимном сокращении наступательных вооружений.

Американский президент был настроен так жестко к визави, что, казалось, сначала надо было договориться о сокращении его личного «наступательного потенциала».

Справедливости ради надо отметать, что иного поведения от Рейгана нельзя было ожидать. Победив на президентских выборах 1981 года благодаря своей наступательной доктрине,в которой СССР американским избирателям был подан как «империя зла», Рейган и в канун выборов 1986-го делал ставку на эту «объезженную лошадь», пытаясь говорить с Горбачевым с позиции силы. И вдруг осечка: советский лидер, внимая советам экспертов-генералов Министерства обороны, участвовавших в переговорах, отказывался уступать. А это для Рейгана грозило политической смертью — его электорат мог уйти к демократам.

…Протокольное время встречи истекло, и раздосадованный Рейган, сунув руки в поданный плащ, быстрым шагом направился к лимузину. Горбачев, нарушая дипломатический этикет, бросился вдогонку. Его личный переводчик Алексей Палащенко едва поспевал за ним.