Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью

В: Да и не надо. Все равно ей со мной не торговаться. Я все сказал, а если будет меня и дальше бесить, я сделаю так, что ей вообще ничего не достанется. Поделим все на троих с Майером с Беллаардом, и с концами. Она права не имеет. Они на тачках рассекают, Асси! Во живут, я валяюсь! Понимаешь? Астрид, послушай…

А: Нет, Вим, Соня тебя всегда навещала.

В: Ладно, но я тебе скажу так: вот я не могу зайти к Фрэн, когда она родила, а все эти марокканцы об этом знают, и все к ней ходят, и все остальные у нее были, а я, видите ли — потом, когда она отдохнет. Это оскорбление.

А: Хм.

В: Понимаешь? Унижают меня, как хотят. Вот я им и устрою, заберу у них на хер все, а не понравится — сами захотели («пистолетный» жест). Все ведь очень просто.

А: Нет, не просто. Ты же о семье своей говоришь, понимаешь?

В: Ас, мне теперь уже по фиг. Слушай, не позволю я своей семье постоянно меня иметь, ясно? Да, все про деньги, потому что у нее хватает наглости требовать денег, она хочет бортануть меня с этими 12,5 процентами, да какого хрена-то? Она ни на что прав не имеет, вообще ни на что.

Мы возвращаемся к Сандре — подружке, у которой Вим в основном живет. Там его тирады продолжаются.

— 25 процентов ей, 25 — мне, точка. Плевать я хотел на этих детей. Они никогда ничего для меня не делали.

Если она хочет отдать часть детям, а у самой ничего не остается, это ее проблема. Хочет поссориться из-за каких-то процентов — поссоримся.

Теперь дело уже не в деньгах. Срал я на деньги. Я за деньгами никогда не гнался. Это не про деньги вообще. Это про уважение и честность, а вот к таким вещам я очень серьезно подхожу.

Если я завелся, то все — обратной дороги не будет.

Сплошное издевательство. Они ставят себя выше меня.

Не надо мне говорить, чтобы я по-честному относился к Фрэн. По-честному я бы должен ей башку на хрен снести. Трепло обнаглевшее.

25 процентов — мои. Они пытаются отобрать у меня мое.

* * *

Последняя цитата отражает всю суть. Раз Вим решил, что что-то его, значит, это действительно его. А если законный обладатель так не считает, значит, он отнимает это у Вима.

Арест Вима (2013)

— Вим арестован! — кричит Соня. — Это из-за наших показаний?

— Понятия не имею. Они ничего не говорили, да и не стали бы сообщать нам заранее. Надо выяснить причину ареста, чтобы понимать, связано ли это с нашими показаниями.

Я звоню одной из Этих Двух и спрашиваю, за что арестован Вим.

— Правильно ли мы понимаем, что по нашим делам что-то начинается?

Как ни странно, она утверждает, что ей тоже ничего не известно.

— Как это вы ничего не знаете? Вы же относитесь к следственному отделу, разве нет? — удивленно говорю я.

— Они и нам заранее не говорят.

Я объясняю ей, что мне крайне важно знать это. Ведь я должна понимать, что мне говорить на работе — там тоже никто ничего не знает. Представьте, что все, что мы наговорили, всплывет в новостях — моим коллегам это совсем не понравится, и тогда прощай, работа.

Это был момент мучительной неопределенности: наши жизни могли кардинально измениться, а все опасности — в одночасье материализоваться.

Я пребывала на грани нервного срыва. Мне нужно было срочно выяснить, за что арестован Вим. Мне уже звонил Стин, а я не могла с ним разговаривать, если речь идет о делах, по которым я давала показания.

Я проверила, не знает ли что-то подружка Вима Сандра. Но ей неизвестно о наших показаниях Департаменту юстиции.

Сандра поговорила с Яном, парнем из гаража. Вима взяли на въезде, просто попросили проехать с ними, без конвойных. В квартире Сандры тоже было тихо — ни выбивания дверей, ни обыска, ничего подобного.

Похоже, что главной целью операции являлся не он сам, так что арест не связан с делами, по которым мы дали показания.

Догадку быстро подтвердили Эти Две. Чувство облегчения, что момент пока не наступил и наша жизнь еще не перевернулась вверх дном, немедленно сменился разочарованием. Почему его до сих пор не арестовали за убийства?

Оказывается, Вим арестован в числе других по подозрению в вымогательстве. Его арест не связан с нашими показаниями, так что мы должны вести себя как можно естественнее.

Это значит, что мы не можем отклоняться от привычного режима: ходить на свидания, передавать в тюрьму одежду, переводить деньги на его тюремный счет, чтобы он мог себе что-то покупать. Мы должны делать вид, что ничего не происходит, как будто это не мы надеялись в день ареста, что его наконец-то посадят по делу Кора. Мы должны делать вид, что не разговариваем с полицией.

Единственный наш плюс в этой ситуации — короткая передышка, которая нам так нужна. Напряжение полностью вымотало нас.

Пока Вим сидит, я заканчиваю давать свои секретные показания. Как хорошо ездить на место встречи не в таком взвинченном состоянии. Я стала обращать внимание на разные приятные мелочи.

Звонок Сандры застал меня в машине. После сорока четырех дней ареста Вима выпускают. Он снова свободный человек.

Опять начинается.