Предательский кинжал

— Переодевалась в своей комнате, — ответила она. — Джозеф Хериард может подтвердить это. У нас общая ванная комната, и мы не только поднялись наверх вместе, но он все время болтал со мной, пока я переодевалась. Более того, спустились мы тоже вместе. Это мое алиби, инспектор.

Он серьезно поблагодарил ее, отказываясь давать этому свою оценку, и сказал, что хотел бы поговорить со слугами.

— Тогда позвоните, — поднимаясь, предложила Матильда и пошла к двери. — Вы сможете начать с дворецкого.

Она присоединилась к остальным гостям.

— Итак? — спросил Стивен.

— Я сделала все, что могла, — ответила она. — Сейчас он будет выкачивать информацию из Старри.

— Ну, это конец, — мрачно сказал Стивен, — Старри подслушивал под дверью, когда здесь бушевала буря.

Глава 7

В лице Старри, величественно прошествовавшего в кабинет, инспектор, уже столкнувшийся со снисходительностью Ройдона и враждебностью Паулы, на этот раз встретился с высокомерным презрением, которое могло бы заставить затрепетать натуру более чувствительную.

— Вы звонили, инспектор? — спросил Старри, всем своим видом выражая удивление.

Инспектор смутно чувствовал, что нарушает правила поведения, но он четко сознавал свой долг и поэтому твердо ответил:

— Да, звонил. Я должен задать вам несколько вопросов. Ваше имя Альберт Старри?

— Мое имя, инспектор, Альберт Реджинальд Старри.

Инспектор подавил в себе непроизвольное желание извиниться и занес его имя в блокнот.

— Вы служите здесь дворецким?

— Я исполняю эту должность в доме мистера Хериарда в течение четырех лет и семи месяцев, — ответил Старри. — До этого я служил у сэра Барнабеса Лансинга в Лансинг-Тауэре и в Итоне.

Инспектор записал и это, но благоразумно отложив сэра Барнабеса на потом, сказал:

— Ну, а что вы знаете об этом деле?

Ледяной блеск в глазах Старри дал ясно ему понять, что если он предполагает, будто может так обращаться к респектабельному дворецкому, то сильно ошибается.

— Вмешиваться в дела хозяев не входит в мои обязанности.

Инспектор понял, что сделал неверный шаг.

— Разумеется, нет, но человек вашего положения обычно знает все подробности.

Старри принял эту оценку с легким поклоном и замер.

— По всем признакам покойный был трудным человеком?

— Лично я не испытывал с ним никаких сложностей, инспектор. Без сомнения, у мистера Хериарда были свои особенности. В последнее время его характер ухудшился из-за приступов ревматизма, что вполне понятно.

— Он стал сварливым?

— Я бы не осмелился объяснять все удручающие ссоры, которые происходили под этой крышей, исключительно люмбаго мистера Хериарда, — ответил Старри.

Инспектору стало ясно, что дворецкому известно многое. Ему было также понятно, что, несмотря на свойственное любому человеку желание поделиться информацией, тот беспокоился о своем достоинстве, и поэтому с ним надо было обращаться тактично и уважительно.

— Понимаю! — кивнул инспектор. — Осмелюсь сказать, вы знали его лучше других, если учесть ваше положение в доме и то, что вы были с ним вместе на протяжении более четырех лет.

— Думаю, у мистера Хериарда не было причин быть мной недовольным, — признал Старри, слегка выпрямляясь. — Несмотря на поведение некоторых гостей мистера Хериарда, я прилагал все усилия к тому, чтобы выполнить свои обязанности, насколько это позволяли мои способности.

— Должно быть, вам это было затруднительно.

— Не столько затруднительно, сколько неприятно, — сказал Старри, снова ставя его на место. — За тридцать пять лет я привык служить в лучших семействах — я начинал в должности младшего лакея при покойном графе Белфорде, тогда я был еще совсем юношей, — но в усадьбе Лексхэм я столкнулся с поведением, которое не могу не назвать предосудительным.

Инспектор издал сочувствующий звук.

— Едва ли мне надо говорить, — добавил Старри, — что я уйду отсюда при первой возможности.

— Вы так хорошо знаете свое дело, а дом надо держать в порядке. Должен же быть наследник.

— Я не собираюсь, — сказал Старри, содрогаясь от отвращения, — ронять свое достоинство и оставаться на службе в доме, где было совершено убийство. Я не привык к подобным вещам. Невозможно представить себе, чтобы такое могло случиться под крышей покойного графа или покойного сэра Барнабеса, хотя его титул недавнего происхождения. — Он втянул воздух сквозь зубы. — Кроме того, служба в доме мистера Джозефа Хериарда или мистера Стивена Хериарда меня не устраивает.

— О? — удивился инспектор. Слова дворецкого его заинтересовали, но он старался не показать этого. — Не в вашем вкусе?

Эта вульгарная фраза заставила Старри болезненно сморщиться, но его уже увлек набирающий силу поток разоблачений, и он решил пропустить ее мимо ушей.

— Мистер Джозеф Хериард очень доброжелательный джентльмен, — сказал он, — но я с сожалением должен отметить, что особые обстоятельства его жизни заставили его забыть свое достоинство. Он ведет себя на равных с прислугой.

Инспектор с пониманием кивнул.

— Вполне с вами согласен. А как молодой? Своенравный парень, мне кажется.