Предательский поцелуй

Он вспомнил Изабеллу, восторг и изумление, с которыми она смотрела на картины Боттичелли. Ее сияющие глаза после поцелуя. Не угрожает ли ей опасность в доме Строцци? Как уберечь ее?

Отогнав прочь воспоминания, Орландо поднялся. Изабелла будет в безопасности, что бы ни случилось. Он позаботится об этом. Порывшись в кармане, Орландо протянул мужчине монету.

– Благодарю, – сказал он. – Сообщи, когда появятся новости. И пошли людей приглядеть за домом Строцци.

Мужчина кивнул. Солнце было в зените, когда Орландо ступил на один из мостов, перекинутых через Арно, но он не чувствовал его палящих лучей. Его окутывал леденящий холод, какой царил, должно быть, в зимнем лесу или в склепе, где покоилась теперь Мария Лоренца.

Глава 7

Изабелла ужинала с Катериной в комнате кузины. Вечер выдался тихим – Маттео отправился на одну из вилл, принадлежавших Медичи, чтобы встретиться с кардиналом. Когда тарелки опустели и на столе появились сладости, Катерина взяла свою лютню.

Она сидела у окна, выходящего на мощеный дворик. Склонив золотистую головку над лютней, она наигрывала тихую, печальную мелодию, прекрасно подходившую к странному настроению, овладевшему Изабеллой.

Изабелла сидела у стола, рассеянно вертя в пальцах кубок из венецианского стекла. Под негромкую музыку она размышляла о том, что произошло с ней за прошедшие дни. Никогда прежде она не переживала ничего подобного.

Она никак не могла перестать думать об Орландо, этом загадочном человеке. В своем воображении она вновь видела перед собой его лицо, сияющие зеленые глаза, теплую улыбку. Вспоминала, как его губы касались ее губ.

Изабелла закрыла глаза и представила себе картину. Она говорила Орландо, что скорее изобразила бы его в образе придворного шута, но это были всего лишь слова. В нем не было ни капли шутовства. Он смотрел на мир так, словно видел нечто сокрытое от глаз других…

Картина начала медленно проявляться в ее сознании, мазок за мазком. Черный, алый, фиолетовый, ослепительно-белый. Фон, разумеется, будет темным, с едва уловимой золотистой дымкой, как на творениях синьора Боттичелли. Орландо на своем троне из черного дерева, голова чуть склонена, словно он озирает свое царство. Одна рука сжата в кулак и кажется бледной на фоне черного бархатного плаща, другая покоится на рукоятке клинка, усыпанной рубинами.

Но как передать мягкость бархата, как выписать складки туники рабыни, распростершейся у подножия трона? Сумеет ли ее кисть изобразить лучи света, льющегося из прекрасного сияющего мира живых, который так близок к подземному царству и в то же время бесконечно далек от него?

Но прежде всего, как ухватить, передать на картине ускользающий взгляд прекрасных глаз Орландо? Могущество, красота, бесконечная печаль и желание, которые Изабелла увидела тогда в соборе. Ее неудержимо влекло к Орландо, хотя инстинкт подсказывал, что нужно бежать от него прочь. Защитить себя. Рядом с ним она чувствовала себя слишком уязвимой. Она рассказала ему больше, чем кому бы то ни было. Между тем Изабелла прекрасно знала, к чему может привести страсть, – перед ее глазами был пример родителей.

Рисуя в своем воображении будущее полотно, она рассеянно водила кончиком пальца по узорчатой скатерти. Четкие, прямые линии трона, суровые черты лица Орландо. Размытые края темных гобеленов, тусклое сияние золотых кубков. Черные волны его волос. Печальные глаза…

– Моя дорогая кузина, – сказала вдруг Катерина, опустив лютню, – надеюсь, твои прогулки не утомили тебя. Маттео сказал, что вчера видел тебя в соборе, а сегодня утром ты снова выходила из дому.

Вздрогнув, Изабелла растерянно посмотрела на кузину. Реальный мир призвал ее к себе, исторгнув из мира воображаемого. Изабелла снова очутилась в роскошно обставленной комнате, где на затянутых серебристо-зеленым шелком стенах висели пестрые гобелены. Потрескивание дров в камине, пряный аромат вина и запах трав, курящихся в золотых сосудах. Кузина внимательно смотрела на Изабеллу, словно чувствуя, что у нее появилась тайна.

Однако Изабелла не желала говорить об Орландо, не теперь. Может, вообще никогда. Он походил на сон, драгоценный и странный, который она хотела сохранить для себя.

Изабелла медленно провела ладонью по вышитой скатерти:

– Я вовсе не устала. Флоренция – прекраснейший город, и мне хотелось узнать его лучше.

Катерина мягко улыбнулась. Ее тонкие белые пальцы коснулись струн лютни.

– Это правда, наш город прекрасен, и мне хотелось бы заново открывать его вместе с тобой, кузина. Но Маттео сказал, что в церкви ты была одна. Тебе следует быть более осторожной.

Изабелла вспомнила, как Маттео смотрел на нее тогда, в соборе, – удивленно, настороженно. Она сказала Катерине, как до того – Маттео, что с ней был паж.

– Мне хотелось увидеть как можно больше. Неужели во Флоренции так опасно?

Изабелла и сама понимала, что это так, но красота пересиливала страх.

Катерина чуть заметно нахмурилась и отвела взгляд: