Предательство

Войдя в тускло освещенный игорный зал закрытого клуба для джентльменов, далеко не страдавшего от недостатка обеспеченных членов, готовых спускать огромные суммы, ставя целые состояния на карту или проигрывая их в кости, Роланд нашел Ланса, только что завершившего неудачную партию в «фараон»[5].

Заметив друга, лорд Бингхэм поднялся, храня на лице суровое, непреклонное выражение.

Роланд негромко рассмеялся.

— Для человека, которому обычно везет в карты, у тебя необычайно постная физиономия.

Ироничная улыбка тронула губы Ланса.

— Сегодня у меня несчастливая ночь. Как тебе хорошо известно, я обычно нахожу карты достаточно приятным занятием, однако сейчас я никак не могу сосредоточиться. Давай-ка лучше мы с тобой выпьем.

Два друга покинули общество картежников и заняли удобные кресла в холле. Ланс кивнул лакею, чтобы тот принес два бренди на их стол.

Последовало несколько минут вежливой тишины, затем Роланд задумчиво произнес:

— Я только что прибыл с бала Шофилдов в Мейфэре — как обычно, восхитительное событие.

— Тогда почему ты там не остался?

— Я направился сюда, чтобы разыскать тебя. Вдовствующая графиня Харворт задалась целью пойти против мнения всего света и вновь ввести мисс Эйнсли в общество, чтобы она заняла подобающее ей место. Идея, насколько я успел сегодня заметить, абсолютно провальная. Конечно, нельзя не восхищаться ее храбростью, однако прекрасной Белле Эйнсли не позавидуешь.

С раздраженной гримасой Ланс откинулся на спинку кресла и взял в руку стакан.

— А какое это все имеет ко мне отношение, Роланд?

— Самое что ни на есть прямое, мой друг, — заметил Роланд, положив ногу на ногу и стараясь говорить тоном спокойным и безразличным.

Ланс окинул приятеля ледяным взглядом:

— Это каким же образом?

— Белла Эйнсли стала парией почти для всего высшего лондонского света. Мне представляется в высшей степени несправедливым тот факт, что в то время, как она подвергается столь суровому остракизму, беспринципный негодяй, принесший ей в жизни столько несчастий и перечеркнувший все ее надежды на будущее, наслаждается дарами фортуны.

Ланс замер с поднесенным ко рту стаканом.

— Ты преувеличиваешь, Роланд. Мисс Изабелла Эйнсли прекрасная молодая женщина, дебют которой признан самым успешным в этом сезоне.

— Это было до того, как она тебя встретила. С тех пор как стало известно, что она провела некоторое время наедине с тобой в твоей спальне, все в свете уверены, будто она использованный товар. — С хмурым удовлетворением Роланд наблюдал за тем, как начала подрагивать мышца на окаменевшей нижней челюсти Ланса. — Она поступила очень смело, решив показаться на балу и открыто выступить перед лицом столь откровенно выраженной враждебности. Ты бы задумался о том, как тебе повезло, что ее бабушка не стала выдвигать против тебя обвинений в разбое. В результате всех твоих действий мисс Изабелла Эйнсли оказалась беззащитной перед жестоким презрением света и, вероятно, вынуждена будет покинуть Лондон, чтобы жить в постыдной изоляции в Вилтшире.

— Да ладно, Роланд, все не может быть так плохо.

Роланд вопросительно посмотрел на друга:

— Ты и в самом деле не имеешь ни малейшего представления, Ланс?

— Сезон уже скоро завершится, а я видел ее последний раз ровно две недели назад. Я нигде не бываю, за исключением своего клуба, полностью погрузившись в дела управления имением, поскольку твердо намерен отбыть в Райхилл через несколько дней. А кроме того, — с презрением добавил он, — в нашем кругу, словно в насмешку зовущимся приличным обществом, не принято обсуждать открыто обстоятельства, касающиеся вас лично. Только за глаза. И как она выносит все это?

— Она и не выносит… если только я не упустил что-нибудь из виду. Впервые, когда я имел честь встретить мисс Эйнсли, ее окружала сверкающая, словно искрящая атмосфера, — я был оглушен, ошарашен… А теперь искры потухли, она безжизненно плывет по течению. Несомненно, ей будет очень тяжело простить тебя за всю ту травлю, что ей пришлось вытерпеть.

Ланс почти не придавал значения мыслям о том, что Белла может испытать на себе презрение общества.

Он внезапно вспомнил о своем отце. Поскольку Ланс был его единственным отпрыском мужского пола, тот считал своим долгом делиться с сыном мудростью, приобретенной им на собственном опыте, учить мальчика не словом, а личным примером. Превыше всего отец желал донести до него подлинное значение понятий о чести и долге, и его уроки Ланс не раз применял на практике, как во время военной службы, так и в повседневной жизни. К сожалению, эти представления о чести и долге отсутствовали в его отношениях с Дельфиной, однако ему следует не забывать о них, собираясь разрешить постыдную ситуацию с Беллой.

И как это часто случалось с ним в последнее время, к своей великой досаде, он невольно поддался грезам об этой прелестной молодой женщине.